Аркадий Шварцер - Хроники спекулянта. В поисках утраченного антиквариата

Старое деревянное здание нашей конторы находилось на улице Богдана Хмельницкого, ныне Маросейке, прямо за зданием Белорусского представительства, во дворе. Я приехал, принял дежурство, поднялся на самый верхний этаж, в кабинет дежурного, и обнаружил там на столе толстенный старый журнал. В этом журнале за последние лет двадцать отмечались все дежурные: фамилия, дата, а в графе «Примечания» неизменное: «Происшествий нет».

Времени у меня было много. Я стал писать в журнале, как за время дежурства отразил два нападения неизвестной инопланетной цивилизации и четыре атаки различных бандформирований. Много написал, с подробностями. Затем дождался закрытия метро и уехал на своём автомобиле домой спать. Утром вернулся. Проверять меня ночью никто бы не стал: личный автомобиль был практически только у меня одного, а на такси кататься – денег не хватит. Только в дневное время любил проверять дежурных полудурок Голубкин. Причём приезжал со своим маленьким сыном.

Прошло много дней до следующих праздников, когда очередной дежурный прочёл мою эпопею и хохоча поделился с коллегами. Опять было общее собрание и желание начальства меня наказать, но опять тщетно. Я твёрдо стоял на своём: были нападения и атаки. А потом под одобрительный смех сотрудников я перешёл в наступление. Я гневно вопрошал руководство о смысле этого дежурства, если за двадцать лет никаких происшествий не произошло.

– А кто позарится на наше убогое здание? – допытывался я. – Значит, это издевательство над людьми в праздники? А премию мне не хотят выдать за то, что я спасаю авторитет начальства, отразив атаки неприятеля и доказав тем самым необходимость этих дурацких дежурств? – С трибуны меня было не согнать, когда я ловил кураж, никто уже и не пытался.

Через какое-то время меня вызвал наш начальник Панов:

– Тут нам выделили на управление две машины. Бери одну и убирайся к чёртовой матери.

Напомню, машина в то время была страшным дефицитом. Стоимость такой машины на чёрном рынке подбиралась к двум номиналам. Так мы и разошлись к обоюдному удовольствию. А у моего сына появилась чёрная «пятёрка» «жигули» – первый в его жизни автомобиль. Начинался 1987 год.

Потом, до развала Советского Союза, я где-то числился, отдавая зарплату начальству, впрочем, как и все мои друзья-подельники. Но это уже была по-настоящему свободная жизнь, без произвола начальников и производственных собраний.

Уверен, производственные собрания есть имитация бурной деятельности начальственных паразитов, не более того. Такие собрания тоже явились одним из факторов развала СССР.

Весна 1998 года. Директор нашего телевизионного агентства Андрей Писарев, усмехнувшись, предложил мне «ехать к своим» поработать. Это значит – к евреям в Иерусалим. Делать трансляцию Чуда схождения Благодатного Огня. Впервые в истории России! Митрополит (патриарх с 2009 года) Кирилл меня благословил. До этого он благословил меня на должность финдиректора нашего агентства словами: «Деньги дело не православное. Пусть работает». Так некрещёным и живу до сих пор. Правда, позже владыка Кирилл благословил меня на брак со словами: «Крещёная жена да освящает некрещёного мужа». Освящает до сих пор, кстати. В те времена удавалось не раз пообщаться с владыкой: златоуст, умнейший человек и выдающийся политик. Недаром стал патриархом. Потянул бы легко и президентом России.

Прилетели в Иерусалим, разместились на Русском подворье в Русской духовной миссии. С оператором Валерием Ахниным и режиссёром Борисом Конуховым. За день до события игумен Марк познакомил меня с Ваджихом Нусейбе, мусульманином. Арабский род Нусейбе, по легенде, почти полторы тысячи лет ежедневно открывает двери храма Гроба. Ключи хранятся у другой арабской семьи – Джуда. Шесть христианских конфессий храма ещё в древности не смогли полюбовно договориться (не могут и до сих пор) и решили отдать ключи от храма мусульманам. Мы подружились с Ваджихом. До сих пор встречает меня как друга, хотя я очень редко бываю в Иерусалиме. За пятьдесят американских долларов он продал мне место для оператора… на доске. Доску положили между двух балконов, которые находятся прямо перед входом в Кувуклию. Идеальное место. Договорились о завтрашней встрече.

Вечером пришли в храм Гроба. Брали интервью у паломников из России. Храм на ночь закрывался, и многие паломники решили провести там всю ночь в молитвах, что не возбранялось. (Туалет там есть.) Старушки богомольные пришли со своими складными стульчиками: каркас из алюминиевых трубочек и брезентовое сиденье. Эти стульчики ещё «выстрелят» в моём повествовании. Когда по явился служитель и стал громко кричать о закрытии храма, мы вышли на улицу. Тут нас ждало первое шокирующее событие.

Израильские полицейские перегородили турникетами вход в храм минут за двадцать до закрытия. Разрешён был только выход. Что тут началось… Помню мужика, который кричал, что он вышел покурить, а его жена осталась внутри с адресом и названием отеля, и он не знает, куда идти. Какая-то женщина голосила, что у неё в храме остались дети, и наоборот – рыдали дети, вышедшие поиграть и оставшиеся на улице без родителей. Как в фильмах про войну: стоял крик, стон, плач. Все эти русские люди не поняли служителя, объявлявшего на своём языке о скором закрытии храма. Полицейские были непреклонны, хотя очень сомнительно, что никто из них не знал русского языка. Мы могли только посочувствовать этим людям.

На следующий день мы с оператором Валерой Ахниным отправились в храм. План был простой: после завершения съемок Ахнин кидает мне, стоящему внизу, кассету, и я мчусь в Иерусалимский телевизионный центр, где меня ждёт режиссёр Борис Конухов. Он быстро просматривает, монтирует и запускает запись Чуда схождения Благодатного Огня в эфир на всю нашу необъятную Россию. Это «хоккейный вариант» трансляции: небольшая задержка от реального времени.

С утра в храм было невозможно войти из-за скопления народа. Полицейские к тому же ограничили вход. Нусейбе провёл нас какими-то задними тайными ходами, открывая и закрывая двери своими ключами, пока мы не оказались в месте своего назначения. Ахнин залез на доску, лежащую между балконами, я встал под ним прямо напротив входа в Кувуклию. Вскоре началась служба.

Через некоторое время в храм буквально ворвалась большая группа арабов. Они сидели на плечах друг у друга, орали, бесновались, прыгали, крутились… Только много позже я узнал, что это традиционная часть службы, а в этот момент был в полном непонимании происходящего. От их воплей в храме возникло страшное напряжение. Я понял тогда, что значит «воздух звенит». Атмосфера накалилась невероятно. Наконец они выбежали из храма и появился 139-й Патриарх Иерусалимский Диодор (1923–2000) в одной сорочке до пола.