Александр Архангельский - Русский иероглиф. История жизни Инны Ли, рассказанная ею самой

Тут можно читать онлайн Александр Архангельский - Русский иероглиф. История жизни Инны Ли, рассказанная ею самой - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Биографии и Мемуары, год 2022. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Александр Архангельский - Русский иероглиф. История жизни Инны Ли, рассказанная ею самой краткое содержание

Русский иероглиф. История жизни Инны Ли, рассказанная ею самой - описание и краткое содержание, автор Александр Архангельский, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru
Русская китаянка Инна Ли, дочь сооснователя китайской компартии и дворянки из рода Кишкиных, всю жизнь связана с двумя странами, двумя языками, двумя культурами. Не избежала она и двух Историй, принесших и радость, и трагедии: детство в сталинском СССР, юность в маоистском Пекине, «культурная революция», тюрьма, перевоспитание в деревне, реабилитация, китайские реформы, жизнь в России после перестройки… Читаешь – и с трудом веришь, что это вместилось в одну биографию, одну судьбу. И что жизнь ее, вопреки всему, подлинно счастливая.
В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Русский иероглиф. История жизни Инны Ли, рассказанная ею самой - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Русский иероглиф. История жизни Инны Ли, рассказанная ею самой - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Александр Архангельский
Тёмная тема
Сбросить

Интервал:

Закладка:

Сделать

Уломал. В феврале 1936 года они поженились. Отец изъяснялся по-русски все лучше и лучше, а вскоре его посадили, и после тюрьмы он заговорил совсем свободно: полтора года читал русскую классику – Тургенева, Чехова. (За что посадили, можно даже и не уточнять. Троцкист и японский шпион, создатель антипартийной группы, обвиняемой в “лилисановщине”.) От него требовали показаний почти на всех членов китайского Политбюро начиная с Чжоу Эньлая – я получила дело отца в архиве КГБ и видела этот список, не отцовской рукой написанный. Кстати, именно тогда был ликвидирован весь ЦК польской компартии. Целиком. По обвинению в троцкизме.

Но отец упорно отказывался признать вину. И ему, можно сказать, повезло. Во-первых, его взяли довольно поздно, и он в тюрьме дотянул до падения Ежова. Был небольшой период как бы смягчения террора, образовалась щель, в которую можно было прошмыгнуть, что отцу и удалось сделать. Во-вторых, в начале осени 1939-го в СССР снова приехал Чжоу Эньлай и начал выяснять, где Ли Лисань и что с ним. В итоге папу судили не “тройкой”, а военным судом; отец сам выступил в роли собственного адвоката и добился того, что дело вернули на доследование. Редкий случай. Он получил возможность заново дать показания и зарегистрировать жалобы на то, что его били, сажали в карцер, выдавливали признания. Перед ноябрьскими праздниками 1939 года он вернулся к маме, которую, конечно, уже выселили из общежития Коминтерна, гостиницы “Люкс” (позже гостиница “Центральная”). Там, в коммунальной квартире в 1-м Басманном переулке, у моей бабушки, он и остался жить до самого своего отъезда в Китай.

3

Помню себя начиная с трехлетнего возраста. Отец уже в Китае – его отправили руководить Северо-Восточным бюро КПК. Мы с мамой живем на подмосковной даче, 43-й километр. День моего рождения. Я открываю глаза. Все кажется очень большим. Солнечный свет падает на деревянную террасу. Рядом с кроватью подарочки, разнообразные игрушки. И висит платьице. Это мой отец прислал с оказией из Харбина…

Родилась я темненькой и раскосой; когда мама возила меня в коляске по дорожкам сада Баумана, другие мамаши и бабушки спрашивали: “Ой, откуда такая китаяночка?” Разумеется, в советском детстве я не задумывалась, кто я – китаянка, русская. Я просто знала, что мой папа из Китая, сейчас он работает в Харбине и мы когда-нибудь к нему поедем.

Яркая вспышка – день победы над Японией. Из Харбина прибыл папин знакомый, будущий китайский маршал; их с женой поселили в гостинице “Москва”. Балкон с видом на Кремль, все как полагается. И мама взяла меня с собой. Помню эту глубокую сентябрьскую ночь: мы стоим на балконе и как бы парим на огромной высоте над Красной площадью. А внизу все заполнено народом, голова к голове. Музыка. Салют. И прожектора шарят лучами в небе, а в их перекрестье – огромный парадный портрет товарища Сталина.

Наконец-то нам позволили отправиться к отцу – на перекладных. Наверное, это напоминало путешествие Чука и Гека из рассказа Гайдара. Сначала до Читы. Оттуда на другом поезде до крошечной станции Отпор на самой границе. Дальше на каком-то местном паровозике. И, наконец, по территории Китая на поезде КВЖД, Китайско-Восточной железной дороги. Кавэжэдинский – так его называли.

Тащились почти две недели. Говорят, меня восхищала “прекрасная природа”. Не помню. Но хорошо запомнила, как взрослые искали погранцов на станции Отпор. У мамы же не было никакого загранпаспорта, а только записка на имя начальника погранслужбы Антонова. Причину такой таинственности ей объяснили незатейливо: “У китайцев началась гражданская война, будет нехорошо, если вы попадете к гоминьдановцам с советским паспортом”. На самом деле они боялись не за наши жизни: если кто нам и грозил, то не гоминьдановцы, а хунхузы, члены организованных банд. Просто опасались, что гоминьдановцы получат доказательства, что СССР поддерживает китайских коммунистов, и поэтому дали инструкцию: “Если попадете в их руки, говорите, что вы местная, из белых”.

В итоге нас выгрузили на станции: меня, маму и двух ее милых попутчиц-китаянок (одна потом погибнет – ее обвинят в пособничестве “шпионам”, то есть моим родителям). Взрослые посадили меня на наши вещи и сказали: “Инночка, тут сиди. Никуда не уходи, мы скоро вернемся”. И ушли искать пограничников. Я сижу на ровном-ровном перроне с деревянными настилами и чувствую себя забытой в огромной пустыне. Ощущение одиночества, страха, заброшенности. Когда взрослые вернулись, я уже готова была заплакать. Но сдержалась.

4

Отец нас в Харбине не встретил, только прислал на вокзал свою машину. Ждал нас на крыльце дома. Я всю дорогу думала – когда же я наконец его увижу, он же для меня самый главный был, папа. Его рядом в последние месяцы не было, но были его подарки, приходили от него письма. И я, конечно, его тут же узнала. Он был одет в военную форму того времени, но без нашивок и без погон, с двумя рядами пуговиц. Зеленовато-желтоватая ткань типа хаки. А поверх наброшена шинель. И он стоял на крыльце, такой большой, родной. У меня было главное чувство – вот он, папа!

Мы начали обживаться. У отца, который был одним из реальных хозяев в городе (“большой” ЦК во главе с Мао находился очень далеко), теперь была свита: секретарь, повар, горничная, целое отделение охранников, молодые ребята, которые обожали со мной играть. Китайцы же любят детей. Один, совсем юный (он сейчас еще жив), потом любил рассказывать, как меня катал по Харбину, привязывая санки к велосипеду. И хотя дома говорили по-русски, я общалась с китайской обслугой и совершенно незаметно, годам к пяти – шести, довольно свободно говорила по-китайски.

Дом, который выделили отцу, находился в поселке железнодорожников, где жил технический персонал КВЖД; по меркам номенклатуры он был достаточно скромный – четырехкомнатный, коттеджного типа, кирпичный, но со стеклянной верандой, наподобие дачной. Отапливались такие домики голландскими печами. После коммунальной квартиры в Москве нам все казалось просторным, роскошным. С едой тоже проблем, разумеется, не было: не только члены семьи, но и обслуга, и солдаты – все питались досыта, в отличие от рядовых китайцев. Мама в своих воспоминаниях пишет, что видела в провинции разоренные деревни, нечесаных, грязных, оборванных людей. Совершенно другая жизнь. Основная часть населения жила ужасно. И я запомнила плакат с огромной крысой, напоминавший о чуме 1946–1947 годов: берегитесь крыс, они разносчики заразы.

Отец постарался создать для нас подобие русского быта. Помимо китайского повара, он пригласил русскую домработницу, из эмигрантов, чтобы та общалась с мамой и готовила привычную еду. В конце концов сложилась традиция: завтрак подавали европейский, обед (если все дома) русский, ужин китайский. Позже, когда мама собралась рожать мою сестру Аллу, у нас появилась и няня, Мария Ионовна Полякова, чью кандидатуру утвердило советское консульство. Оно не знало, что Мария Ионовна была не только дочерью старого железнодорожника, но и вдовой семеновского офицера; к счастью для нее (и для нас), второй ее муж оказался извозчиком, так что у нее был хороший “бэкграунд”, пролетарский.

Читать дальше
Тёмная тема
Сбросить

Интервал:

Закладка:

Сделать


Александр Архангельский читать все книги автора по порядку

Александр Архангельский - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки LibKing.




Русский иероглиф. История жизни Инны Ли, рассказанная ею самой отзывы


Отзывы читателей о книге Русский иероглиф. История жизни Инны Ли, рассказанная ею самой, автор: Александр Архангельский. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.


Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв или расскажите друзьям

Напишите свой комментарий
x