Анатолий Терещенко - Маршал военной разведки

Если говорить о взаимоотношениях Сталина и Тухачевского, то достаточно вспомнить один эпизод, случившийся в 1925 году на квартире у старшего брата Куйбышева. Там на посиделки собрались Фрунзе, Тухачевский и еще несколько человек. Вскоре к ним присоединился и Сталин – вечером зашел. Тухачевский, которому тогда было 32 года, задал тон общей беседе. Он напирал на то, что сотрудничество с немцами не только нежелательно, но даже опасно.

Сталин, решивший поддержать разговор, спросил: «А что плохого, что немцы к нам ездят? Ведь наши люди тоже ездят в Германию».

На что Тухачевский холодно бросил:

– Вы человек сугубо штатский. Вам это понять трудно.

Куйбышев стушевался от такой наглости и попытался перевести разговор в другую плоскость.

Всем бросилось в глаза, что вчерашний юнкер Александровского училища, мягко говоря, повел себя некорректно и невоспитанно. Ведь Сталин был старше его и являлся госудаственным чиновником высокого ранга.

С годами П.И. Ивашутин, знакомясь с более подробными материалами этого процесса, понял, что Сталин во взаимоотношениях с Тухачевским был явно не злопамятным человеком, если, несмотря на подвохи со стороны Михаила Николаевича в 1920-м и 1925 годах, позволил ему дорасти до звания маршала Советского Союза.

Пройдет время, и Петр Иванович удивится высказыванию военачальника в работе «Новые вопросы войны» 1932 года:

«В войне империалистов против СССР рабочие капиталистических стран… будут вступать в ряды нашей Красной армии в целях поддержать и обеспечить ее победу над собственной буржуазией, как и над буржуазией всего мира…

Задача России сейчас должна заключаться в том, чтобы ликвидировать все: отжившее искусство, устаревшие идеи, всю эту старую культуру…

При помощи марксистских формул можно поднять весь мир! С красным знаменем, а не крестом, мы пойдем в Византию. Мы выметем прах европейской цивилизации, запорошившей Россию. Мы вытряхнем ее, как пыльный коврик. А потом встряхнем весь мир!»

Не встряхнули…

А потом П.И. Ивашутин познакомится с высказываниями отдельных исторических личностей по поводу «красного Бонапарта».

Философ Иван Ильин:

«Тухачевский очень честолюбив, фаталистичен, молчалив, кажется, неумен. Может стать центром заговора, но вряд ли справится!»

Князь Касаткин-Ростовский:

«Тухачевский – человек бесконечно самовлюбленный, не считающийся ни с чем, чтобы только дойти до своей цели, достигнуть славы и власти, не считаясь с тем, через чьи трупы она его проведет, не заботясь ни о ком, кроме себя. Типичный авантюрист».

Отзыв сослуживцев:

«Умный, энергичный, твердый, но подлый до последней степени. Ничего святого, кроме своей непосредственной выгоды. Какими средствами достигается эта выгода – безразлично… Ни во что не верит, ему не дорого то, что нам дорого».

Отзыв полковника рейхсвера фон Миттельбергера:

«Тухачевский является коммунистом исключительно по соображениям карьеры. Он может переходить с одной стороны на другую, если это будет отвечать его интересам. В руководстве СССР отдают себе отчет о том, что у него хватит мужества, способности и решительности рискнуть и разорвать с коммунизмом, если в перспективе последующих событий ему это покажется целесообразным».

Отзыв полковника рейхсвера Мельчински:

«Чрезвычайно тщеславный и высокомерный позер, человек, на которого ни в коем случае нельзя было положиться».

Но вернемся к Ивашутину.

А потом, как для немногих образованных, с широким общекультурным кругозором и без вредных привычек молодых людей последовало сначала негласное изучение кандидата, а затем, после второго курса, прямое предложение сотрудника госбезопасности перейти на работу в органы. Это было не только большим доверием уже достаточно зрелому авиатору, но и стало новой романтической привлекательностью с перспективами интересной, захватывающей борьбы против вражеской агентуры и прочих негласных врагов Отечества, о чем широко писалось в те годы в книгах, журналах и газетах.

Петр Иванович как член партии с девятилетним стажем дал принципиальное согласие попробовать себя в контрразведке. В то время не принято было отказываться от предложений такого грозного органа, каким являлось чекистское ведомство. Госбезопасность тогда была не столько щитом для граждан, сколько карающим мечом для шпионов и врагов народа. Это потом молодой сотрудник органов ГБ разобрался в кровавых делах Ягоды, Ежова и Берии, которые вершились в ходе массовых репрессий, обнаружив немало мнимых недоброжелателей страны среди них. Не все «враги народа» оказывались врагами державы и власти.

Внутреннее неприятие всего того, что происходило вокруг, родилось в его душе еще во время обучения в академии. Надо отметить, что 1939 год был «похмельным» годом власть придержащих, осуждающих кровавые злодеяния наркомов ОГПУ и НКВД – Ягоды и Ежова. Но Ивашутин задал сам себе вопрос: «А где же была вся кремлевская рать, видевшая эти злодеяния и терпевшая их?» Ответ созревал медленно, по мере врастания в государственную систему и общения с более информированными коллегами.

В органах шла активная работа по пересмотру многих уголовных дел незаконно арестованных и осужденных в качестве «врагов народа» советских граждан. Этот процесс тоже подтолкнул Петра Ивановича дать согласие стать в ряды сотрудников контрразведки и таким образом глубже разобраться в происходивших процессах. Он понимал, что несправедливость коснулась не всех. Многие были арестованы и осуждены справедливо – вражеские разведчики, воинствующие троцкисты, убийцы, грабители, разбойники, ворюги, мздоимцы и тому подобный элемент.

Делая первые самостоятельные шаги в органах, он понял, что ему придеться многому учиться, что чекистская практика совсем не ремесло, а искусство, требующее широкодиапазонных знаний. И еще он помнил давний и мудрый завет отца: пока человек учится, он не стареет.

Этому завету он обязан своим профессиональным ростом.

Его послужной список велик и вполне объясним с точки зрения грамотного, умного, авторитетного работника, достойно оцененного вышестоящим руководством:

В органах государственной безопасности он прошел большой оперативный путь. Вехи этой нелегкой служебной дороги были таковы:

– начальник особого отдела 23-го стрелкового корпуса,

– начальник особого отдела 47-й армии,

– заместитель начальника особых отделов НКВД Закавказского военного округа, Крымского и Северо-Кавказского фронтов,

– начальник особого отдела Юго-Западного фронта (с 1943 г. – Управления КР СМЕРШ), 1-го Украинского, 3-го Украинского фронтов,