Светлана Сидур - Африканские страсти

Водитель привез нас в самый дальний конец рынка и высадил из машины. Поскольку это был разгар рабочего дня, то у него было еще несколько поручений. Мы договорились так: пока он ездит по своим делам, мы пройдем весь этот большой рынок насквозь, а потом часа через два встретимся в полицейском участке. Водитель уже стал заводить мотор, как вдруг мне в голову пришла гениальная идея. Стараясь перекричать двигатель, я крикнула ему:

– Сергей! А зачем нам встречаться в полицейском участке? Мы же, все равно, обещали купить твоей жене шлепки, а обувная лавка ближе к нашему дому. Ты подъезжай туда. Там и встретимся.

Сергей кивнул головой и укатил, а мы пошли медленно по рынку. Рынок был какой-то странный. Не такой мы себе представляли утреннюю торговлю. Мы думали, что утром тут все бурлит и клокочет, а тут было как-то пустынно. Половина торговцев просто отсутствовала, а покупателей было раз, два и обчелся. Никаких замечательных товаров не наблюдалось, кругом лежало обычное барахло, как и всегда. Мы шли и недоумевали. Неужели нас так ловко развели наши же женщины? Но зачем им нас так обманывать? Но ведь они же не были голословны, они показывали и красивые туфли, и нарядные платья. Куда же все это подевалось теперь?

Чем дальше мы шли, тем меньше становилось торговцев. Многие ливанские лавки, что тянулись вдоль рынка, вообще были закрыты на большие амбарные замки. Когда мы приблизились к тому концу рынка, напротив которого находился столь милый нашему сердцу полицейский участок, мы увидели, что все столы пусты, ни на одном из них нет выложенного товара, а продавцы отсутствуют. Вместо товара на столах сидели какие-то мужики и болтали ногами. Вид у них был вполне миролюбивый. Один из них улыбнулся нам и сказал:

– Mesdames, retournez a la maison. Aujurd’hui le marchee est ferme. (Мадам, идите домой! Сегодня рынок закрыт).

– On attends la voiture (Мы ждем машину), – ответила я. Но продолжать прогуливаться на глазах у этих праздно сидящих на столах мужиках как-то не захотелось. Я посмотрела на часы – было без пятнадцати одиннадцать.

– Давайте пойдем уже к той обувной лавке. Если она открыта, то там что-нибудь посмотрим, а если нет, то подождем Сергея, он уже должен скоро подъехать.

Вальяжной походкой, помахивая пустыми сумками, мы двинулись к обувной лавке. Мы не спешили. Даже издалека было видно, что лавка закрыта и нашей машины там нет. Дойти до лавки можно было минут за пять, но нам спешить было некуда и мы плелись туда аж целых пятнадцать минут.

Когда мы дошли до лавки и устроились в тенечке так, чтобы была видна дорога, мы обратили свой взор назад, на полицейский участок и обомлели. Там творилось что-то невообразимое. Все эти дружелюбные мужики, которые только что сидели на столах и болтали в воздухе ногами, вдруг повскакивали с мест, похватали в руки палки, арматуру, булыжники и кинулись на штурм полицейского участка. Полиция, похоже, ждала чего-то подобного от этого мирного населения, потому что укрылась в стенах здания и ответила им огнем. Не автоматными очередями, конечно, но отдельными выстрелами из табельного оружия.

Выстрелы только раззадорили нападавших. Если сначала штурм проходил в полной тишине, то тут понеслись гортанные боевые кличи, послышался звон выбитого оконного стекла, затрещали под натиском повстанцев хлипкие деревянные двери, убогое глинобитное сооружение заходило ходуном.

Мы стояли с открытыми ртами и представляли себе, что бы сейчас было с нами, если бы мы назначили встречу с водителем, как мы это делали всегда, на территории полицейского участка.

Между тем бой все усиливался. Со стороны полицейского участка в нашу сторону побежала толпа каких-то местных теток с поклажей на головах и младенцами за спиной. Бежали они с дикими воплями. Стадное чувство в людях сидит очень глубоко, у нас тоже возникло желание заорать и примкнуть к толпе. Слава богу, что мы вовремя одумались, ведь водитель-то искать нас должен у этой лавки, а куда нас затащит с собой толпа, одному богу известно. Толпа пробежала мимо нас, как-то нехорошо поглядывая в нашу сторону.

Тут мы заметили, что на другой стороне улицы слегка приоткрылась дверь аптеки, принадлежащей одному ливанцу. Мы решили попросить у него убежища и побежали через дорогу. В этот момент откуда-то из дворов, опрокидывая тазы и разгоняя кур, вынырнул на машине наш Сергей. Мы вскочили в машину практически на ходу, Сергею даже не пришлось тормозить. Он просто резко развернул машину, и мы помчались домой, объезжая по тротуару толпу, все еще истошно орущую и бегущую в непонятном направлении.

– Ну, Сергей, твоей Ольге надо памятник поставить. Она ж нас своими шлепанцами спасла. Если бы не эта ее прихоть, мы бы в полицейский участок поперлись и попали бы под перекрестный огонь.

– Вы меня извините, что я опоздал, но в городе все дороги перекрыты, там штурмуют все полицейские участки. Я каким-то чудом дворами проехал. Слава богу, никого не задавил, там же у них и дети, и куры, и козы – все вместе.

– Ну, и попадет же нам в посольстве, – вступила в разговор ошалевшая учительница, – После такой передряги могут вообще выезд в город на какое-то время запретить.

– А что собственно случилось? – спросила я. – Разве кто-то пострадал? Может быть, машину нам попортили? Нет. Все у нас в порядке. Если спросят, то мы знать ничего не знаем и ведать ничего не ведаем. Не купили ничего, так деньги целее будут. Давайте договоримся: с нами ничего не произошло и мы ничего не видели, а то, действительно, нас больше никуда не пустят.

Дома я спокойно сделал вид, что зря съездила на рынок, ничего интересного там сегодня не было. Да муж и не спрашивал ничего, его вообще мало интересовали мои маленькие шопинговые радости.

Вечером за ужином он поделился со мной новостями. Оказывается, днем раньше полицейские убили какого-то парня. Полицейскими в этой стране работали представители самого многочисленного племени фульбе, а убитый парень принадлежал к племени сусу. Этих самых сусу в Гвинее проживало в два раза меньше чем фульбе, но они были не лыком шиты и решили доказать народу, стоящему у руля власти, что зарываться не стоит, что и маленький народ в состоянии отстоять свои права. Время Х они назначили на одиннадцать часов утра, как раз то самое время, когда мы должны были встретиться с водителем в полицейском участке. В одиннадцать часов утра ребята из племени сусу разгромили все полицейские участки столицы, тем самым отомстив за смерть своего соплеменника.

Муж знал, что в это время я как раз находилась в городе, но спросить меня о подробностях моей вылазки на рынок, ему даже не пришло в голову, настолько искренне я удивлялась его рассказу о вспышке межнациональной вражды в стране нашего пребывания. Возможности выезжать за покупками нас никто не лишил.