Иван Баграмян - Мои воспоминания. Маршал Советского Союза о великой эпохе

Только в теплом номере гостиницы, куда меня довез извозчик, я согрелся, выпив большую чарку виноградной водки и стакан горячего чая. Измотанный вконец, я мгновенно заснул.

Капитан Амирханян, с которым я вскоре встретился, пользовался авторитетом у местных городских властей и среди военных кругов гарнизона. Это помогло ему относительно быстро укомплектовать личным составом и снабдить оружием и снаряжением формируемые эскадроны. Рядовой состав в большинстве своем представляли западные армяне, унтер-офицерские должности занимали прошедшие службу в коннице русские армяне. В каждом эскадроне было свыше ста всадников.

Ощущался большой некомплект офицеров: в эскадронах их было только по два – командир эскадрона и один офицер. Взводами командовали наиболее опытные унтер-офицеры.

Организация и сколачивание подразделений проводились очень напряженно. В крайне ограниченное время нужно было обучить западных армян понимать строевые команды, подаваемые на русском языке, навыки быстро и четко выполнять команды как в конном, так и в пешем строю. Немало солдат, особенно из западных армян, требовалось обучить искусству верховой езды, владению холодным оружием, умению метко стрелять из винтовок.

В результате двухмесячной напряженной боевой учебы командиры эскадронов добились неплохих результатов в боевой выучке своих подразделений. В последних числах февраля боевое сколачивание обоих эскадронов было близко к завершению.

В течение декабря и января нового, 1918 года через Сарикамыш, Карс и Александрополь прошло множество воинских эшелонов, которые увозили огромную массу русских солдат с Кавказского фронта в Россию. Солдаты-фронтовики, не раз видавшие своими глазами все те бедствия, которые обрушивались в ходе войны на западных армян, понимали, какая угроза нависла над этим народом в связи с массовым отходом с фронта русской армии. Они хорошо знали, что турецкое командование воспользуется этим, чтобы предпринять наступление с целью захвата Закавказья, и над армянским народом будут совершены новые злодеяния. Солдатские комитеты частей и соединений, отражая настроения солдатских масс, довольно охотно передавали формируемым армянским национальным частям вооружение, снаряжение, лошадей, походные кухни, повозки и упряжь. Весь процесс эвакуации многочисленной русской армии через территорию Армении прошел без каких-либо серьезных происшествий, в обстановке дружбы и взаимного понимания.

Обратимся теперь к событиям, которые развернулись в начале февраля 1918 года на Кавказском фронте.

Турецкое командование воспользовалось перемирием, продолжавшимся более двух месяцев, и привело свои сильно потрепанные дивизии в боеспособное состояние для вторжения в Закавказье.

6 февраля в штаб 3-й турецкой армии поступило весьма важное сообщение о полном отходе русских войск со всего Кавказского фронта. Воспользовавшись этим обстоятельством, командование противника вероломно нарушило условия соглашения и 12 февраля внезапно развернуло крупными силами наступление по всему фронту. Из газетных сообщений в самых общих чертах мы узнали, что итогом боевых действий был захват 12 февраля Эрзинджана, а на следующий день и Байбурта. В дальнейшем, успешно развивая начатое наступление, турецкие войска к 24 февраля заняли на батумском направлении Трапезунд, а на эрзерумском – Мамахатун.

Работая над моими воспоминаниями, я из книги бывшего командира 1-го кавказского корпуса турок Кязым Карабекир-паши, изданной в 1939 году в Стамбуле, узнал, что на эрзинджан-эрзерумском направлении в феврале 1918 года наступало его соединение в составе трех дивизий, причем 36-я дивизия двигалась с запада непосредственно на Эрзинджан, 9-я обходила город с северо-запада, а 10-я находилась в резерве корпуса.

Каждая из турецких дивизий состояла из трех пехотных полков трехбатальонного состава с пулеметной ротой, кавалерийского эскадрона, горно-артиллерийского двухбатарейного дивизиона большой мощности и горно-артиллерийского дивизиона скорострельных орудий.

Корпусные части были представлены истребительным батальоном, санным батальоном с пулеметной ротой, горно-артиллерийским дивизионом скорострельных орудий. В корпусе к моменту наступления числился 1101 офицер, из них 755 боевых; 22 671 солдат, из них 14 182 боевых. Всего в соединении было 23 772 человека.

Оборону Эрзинджанского района вел отряд полковника Мореля; в отряде было три стрелковых батальона, одна конная сотня, одиннадцать пеших добровольческих сотен, пулеметная команда, одна полевая батарея и конно-горный артиллерийский взвод. Всего отряд имел 1800 штыков, 120 сабель, 6 пулеметов и 2 горных орудия. 90 процентов офицеров были из армян, остальные – русские.

Важно отметить, что, несмотря на превосходство в силах, 1-й кавказский корпус турок только в результате месячного наступления достиг района Эрзерума.

Неожиданно возникшие на фронте события, как и следовало ожидать, поставили «правителей» Закавказского сейма [12] В феврале 1918 г. Закавказский комиссариат был преобразован в Закавказский сейм. в весьма затруднительное положение. К этому времени главные силы армянского и грузинского национальных корпусов находились еще вдали от линии фронта; не полностью сформированные, они не были в состоянии поддержать свои относительно слабые части прикрытия фронта, которые, вступив в борьбу против перешедших в наступление турок, оказались, по существу, предоставлены самим себе.

Конечно, о всех этих событиях, происшедших в феврале, я, будучи младшим офицером конного полка, ничего толком тогда не знал. До нас в Карс доходили только отрывочные сведения о боях, по которым нельзя было составить представление о действительном положении наших войск на фронте.

Здесь необходимо, думаю, сделать одну оговорку, чтобы потом, когда речь пойдет о событиях, происшедших в Закавказье в марте и в первой половине мая, у читателя было ясное представление о том, почему мы, молодые армянские патриоты, сражались в войсках, подчиненных пресловутому Закавказскому комиссариату. Дело в том, что в то время я, беспартийный и далекий от политики прапорщик, как и многие мои сверстники и сослуживцы, вообще очень мало знал об обстановке, сложившейся у нас в Закавказье и в Советской России. Но мы все были преисполнены решимости во что бы то ни стало, хотя бы ценой своей жизни спасти родную Армению от жестоких захватчиков, которые уже несколько столетий приносили нашему народу неслыханные бедствия и страдания, а ныне угрожали самому его существованию. Думаю, что эти мои чувства и стремления легко понять каждому человеку, вне зависимости от того, к какой нации он принадлежит.