Иван Баграмян - Мои воспоминания. Маршал Советского Союза о великой эпохе

Вскоре я устроился в другой эшелон, идущий в Баку, и нагнал там свою часть.

Мы прибыли в порт. Нас погрузили на небольшое пассажирское судно «Цесаревич Алексей», который взял курс на город Энзели (ныне Пехлеви). Этот порт по существу являлся воротами Ирана со стороны Каспийского моря. Из Энзели мы походным порядком двинулись на Решт, куда и прибыли на следующий день. По пыльной дороге шли караваны верблюдов и других навьюченных животных, которые перевозили боеприпасы и имущество для нужд Экспедиционного корпуса. На марше нас обгоняли грузовые автомашины с оружием и боеприпасами для артиллерии на борту.

Путь из Решта на Казвин занял целую неделю. Длительный пеший поход изнурил нас.

На подступах к Казвину нас с духовым оркестром встретили начальник гарнизона и представитель 2-го кавказского пограничного полка, который принял наш маршевый батальон и проводил до места его расквартирования.

Выяснилось, что наши маршевые роты входили в этот полк в качестве его четвертого батальона. Здесь я был зачислен в 15-ю сотню (так назывались роты в пограничных полках в годы войны) четвертого батальона рядовым солдатом. В батальоне было много юношей из Елизаветполя. Помню моих однокашников по железнодорожному училищу – друга моего детства Григория Оганезова и Николая Перелыгина, а также Левона Овсепяна и других моих сверстников, которые состояли в 13-й и других сотнях нашего батальона. В Казвине батальон пробыл до середины января 1916 года. Здесь мы наблюдали жизнь и быт жителей этого города: мусульманские обряды, празднества, проповеди мулл, восточную роскошь и рядом – нищих, толпы голых и голодных детей. В Казвине мы виделись и с местными армянами. Запомнился один армянский учитель по имени Гагик Варжапет, который рассказал о тяжелой жизни армян, живущих в Персии.

Из Казвина наш батальон двинулся на Хамадан. Мы уже успели вместе с другими подразделениями полка пройти от порта Энзели около 400 верст трудного пути. За день мы одолевали по 30 и более верст. Мы тащили на себе тяжелую солдатскую ношу: оружие, боеприпасы, лопаты, вещевые мешки, небольшие по размерам личные походные палатки. Во время марша отдельные солдаты-добровольцы совсем обессилели и вышли из строя. К счастью, командир нашего взвода старший унтер-офицер Болотинцев был очень хорошим человеком, старым солдатом, принимавшим участие в русско-японской войне. Мы звали его Савельичем. Взводный тепло и участливо относился к солдатам, сочувственно помогал им всем, чем мог.

По сведениям, полученным командованием нашего батальона, в районе Хамадана продолжали еще оставаться отдельные группы турецких офицеров, которые, используя отряды персидской жандармерии и сформированные ими иррегулярные отряды курдов и местных мусульман, стремились общими усилиями серьезно нарушить работу тыла корпуса и по возможности дольше задержать продвижение отдельных воинских частей на Хамадан и далее на Керманшах.

Относительно легко рассеяв их в короткой стычке, мы без потерь вступили в Хамадан – один из крупных городов Персии.

До последних чисел января наш батальон оставался в Хамадане. Здесь мы имели возможность ознакомиться с некоторыми особенностями этого восточного города. Хорошо запомнился мне его красочный восточный рынок, который тянулся вдоль всей главной улицы города. По обеим ее сторонам было множество мелких лавочек, чайных и харчевен, разных мастерских, сидели менялы денег, работали мастера серебряных и золотых дел.

После отдыха батальон в начале февраля двинулся в поход из Хамадана на Керманшах. Вновь перед нами лежали сотни верст трудного пути. Пройдя свыше 150 верст, мы наконец догнали главные силы Экспедиционного корпуса, наступавшего широким фронтом в общем направлении на Керманшах – важный стратегический пункт на пути к Багдаду. Здесь, в районе большого села, носившего название Бехистун, мы в ходе боев влились в состав 2-го пограничного полка, который в это время наступал на главном керманшахском направлении, составляя центр боевого порядка частей Экспедиционного корпуса.

На окраине этого известного в истории Персии населенного пункта стоял громадный утес. Подойдя к нему, мы увидели, что из-под скалы обильно течет целая река прозрачной воды. Все бросились к роднику, чтобы утолить жажду. Низ скалы был отшлифован, и на камне виднелись высеченные фигуры и довольно длинная надпись. Я долго рассматривал ее. Буквы были странными, похожими на клинья, прочесть текст и понять его смысл нам было, конечно, не под силу. И лишь много лет спустя я узнал, что это была знаменитая бехистунская надпись персидского царя Дария I из династии Ахеменидов, повествующая потомкам о том, что в своих походах он подавил восстания многих народов, в том числе и непокорных армян, которые, однако, и в дальнейшем несколько раз восставали и выходили из-под власти Ахеменидского царства. Надпись состоит из главного текста и ряда малых, помещенных над изображенными в рельефе фигурами. Речь идет о трех текстах с одним и тем же содержанием, написанных соответственно тремя родами клинописи на трех языках: древнеперсидском, эламском и вавилонском. Над персидским текстом помещен огромный рельеф, изображающий сцену суда Дария над побежденными противниками – Гауматой и другими… Бехистунская надпись – это своего рода манифест Дария I, трактующий события конца VI века до нашей эры, в которых принимали участие широкие народные массы, в частности восстание в Маршиане (область Мары, Туркменская ССР) и в Армении [7] См.: Советская историческая энциклопедия. Т. 2. М., 1962. С. 390. .

После небольших боевых стычек под Бехистуном наши войска довольно успешно продолжали продвигаться вперед. В начале марта 1916 года они встретили на ближайших подступах к Керманшаху сопротивление крупных соединений и частей турецкой армии, в составе которых было немало отборных немецких подразделений во главе с опытными офицерами. Установив боевое соприкосновение с противником, соединения и части Экспедиционного корпуса генерала Баратова перешли в решительное наступление.

Кавказская кавалерийская дивизия и казачьи части кубанцев пытались обойти фланги группировки турецких войск, упорно стремившейся удержать за собой город. Непосредственно на город в центре боевого построения корпуса наступал 2-й кавказский пограничный полк, имевший в своем составе четыре полнокровных батальона.

Наступление полка поддерживалось огнем двух горных батарей. Развернутая в две цепи, наша сотня вместе с другими подразделениями батальона медленно, но настойчиво, перебежками выдвигалась вперед от одного огневого рубежа к другому, чтобы добраться до окопов, занятых турками. К подобному маневру прибегали и другие батальоны нашего полка.