Фёдор Микишин - История несостоявшегося диссидента

Не удивительно поэтому, что к весне 1969 года у меня давление составляло 180/90, а руки тряслись так, что однажды, вызванный к доске на уроке химии, я не смог перелить реактивы из одной посуды в другую. Ко всему этому, собираясь после школы поступить в военное училище, никак не мог пройти через терапевта, который забраковывал меня из-за гипертонии. Мне выписали таблетки и пролечившись три месяца, мне удалось снизить давление до нормального, хотя пить я не бросил.

Расскажу ещё об одном интересном факте, который весьма подпортил мою будущую карьеру. Наверное, в 9-м классе я основал некую партию, которую назвал «Партией нейтралитета». В неё вошли все мои друзья и ещё один одноклассник, кстати его мать была работником горкома, по имени Виктор, он ещё сыграет немалую роль в моей жизни через десять лет. Всего нас было 5 человек, а занимались мы тем, что бойкотировали все общественные мероприятия и не вступали в комсомол.

Так получилось, что я, при своей принципиальной позиции – отличаться от серой массы хоть чем – то, не вступил в комсомол в 8-м классе и своим примером, подвиг на это дело своих товарищей. В то время, когда все наши одноклассники бурно участвовали в общественной жизни школы, устраивали собрания, какие-то разборки, самодеятельность, я, в противовес им, также начал устраивать заседания своей партии, где клеймил позором существующую в то время показуху в деятельности партийных и комсомольских органов, а также доказывал необходимость личного самоутверждения индивидуума, в отрыве от рабского подражания массе, которую я называл стадом баранов, следующим за козлом – вожаком, в свою очередь, направляемым ловкой рукой правителей государств, не важно каких, и социалистических, и капиталистических.

Тем не менее, у меня назрела необходимость вступить в комсомол, так как военкомат требовал у меня комсомольскую характеристику. Весной 1969 года я подал заявление в комсомольскую организацию, с просьбой принять меня. Собрав рекомендации, я был вызван на комсомольское бюро школы. Секретарём бюро в то время, состояла молодая завуч школы, еврейка, по фамилии Бочарова, всегда очень броско одевавшаяся. Все её пальцы были в кольцах, в ушах серьги, на шее ожерелье.

Я же, по случаю у нас в тот день урока физкультуры, был одет в простецкие брюки и спортивную майку, чтобы не переодеваться. К слову замечу: одевался я обычно не по моде, но аккуратно. Брюки я не покупал в магазине, а всегда заказывал себе в ателье мод, начиная ещё с 7-го класса и гладил их сам, а рубашку носил обычно офицерскую, которую покупал в Ташкенте, в магазине Военторга. А туфли у меня и вовсе были английские, каких не было ни у кого, с британскими львами на подошвах, купленными за 45 рублей, что составляло тогда немыслимую сумму. Многие мои сверстники носили самодельные брезентовые тапочки, покупая их на базаре за 1 рубль. Особенно были распространены китайские кеды по 4 рубля. И вот я стою на ковре, а передо мной сидят члены бюро. Я ответил на все вопросы и было уже подано предложение, о приёме меня в ряды ВЛКСМ. Но тут, с возражением выступила Бочарова. Несомненно, она была в курсе об аресте моей матери, хотя я никому об этом не говорил. К тому же, в то время, имелись неоднозначные указания КПСС об отношениях к родственникам лиц, выступающих против политики партии и правительства, которые пресекали всякие возможности последних, сделать хоть какую-то карьеру. По этому поводу существовал даже особый пункт в любых формулярах, заполнения которых, требовалось при всяком изменении общественного или социального статуса, приёма на работу, переезда и т.п.

Безусловно, эти указания носили секретный характер, поскольку существовал широко рекламируемый постулат о том, что при социализме «сын за отца не ответчик». И напротив, всегда подчёркивалось, что в странах капитализма, на родственников «политических» устраиваются гонения, существует запрет на профессию и т.д.

Вот и в этом случае, Бочаровой необходимо было не допустить моего приёма в ВЛКСМ, для чего ей приходилось найти какую-то причину, не связанную с политикой. Единственно, к чему ей удалось придраться, так это к моей одежде. Она высказалась в том духе, что я явился на такое торжественное мероприятие в затрапезном виде, то есть проявил неуважение к членам бюро, а в их лице и к самому ВЛКСМ. Я вспылил и наговорил грубостей, в результате чего моя кандидатура, не прошла. Я вышел оттуда глубоко обиженный и решил, что уж как-нибудь переживу без комсомола.

Приближалось лето 1969 года, а с ним и выпускные экзамены. Ещё один раз довелось мне провести день с Н.С. Собрались три пары, братья Мерцаловы, дети главного инженера шахты 9 и я, все с подругами пошли в горы. Прошли километров 15 и разбрелись вдоль реки Ангрен. Я даже не мог найти общей темы для разговора с Н.С. и мы в общем, только бесцельно просидели с ней у реки. Вернулись вечером и по домам.

Я даже был раздражён тем, что потерял день впустую. И вот закончились уроки и пришло время сдавать выпускные экзамены. Первым экзаменом было сочинение. Уж этого я не боялся. Написал сочинение на вольную тему, сейчас и не припомню про что и одним из первых сдал. Позже узнал, что отметки самые высокие. Больше сдавать не пришлось, так как срочно выехали на соревнования в Чирчик. Занял второе место в республике по метанию диска, а вот с ядром вышла неудача – все три попытки не засчитали. Соревнования закончились и все уехали по домам. А я и ещё кто-то, остались. Не хотелось ехать, потому что мы, могли успеть на экзамены, а этого хотелось избежать. Тут подвернулся знакомый тренер из Ангрена. Оказывается, здесь же, параллельно нам, проводились республиканские соревнования между профтехучилищами, так называемые «Трудовые резервы». Как выяснилось, в команде недоставало спортсменов по некоторым видам, а именно: по тройному прыжку, прыжкам в высоту и бегунов на эстафету 4 по 100. Мы согласились выступить за них, правда под чужими фамилиями. Вечером слегка потренировались, так как тройным прыжком никогда не доводилось прыгать, ну а в высоту и 100 метров у меня получалось не плохо. Ещё три дня протянули. Надо сказать, что выступили очень даже хорошо. По прыжкам, тройному и в высоту, я занял два вторых места в республике, хоть и под чужой фамилией, но приятно. Тренер обещал устроить мне выезд на всесоюзные соревнования в Ереван, осенью этого года, если я никуда не уеду.

Больше тянуть было невозможно, и мы вернулись в Ангрен. Все экзамены уже закончились, но меня всё-таки заставили сдавать физику, персонально. Всю ночь я готовился, прочитал три тома учебника физики под редакцией Пёрышкина Чтобы не заснуть, пил кофе и чифир. Утром пришел на экзамен и передо мной разложили билеты. Мне конечно попался плохой билет и я, кое-как, вытянул на тройку.