Сборник - Политическая экономия Николая Зибера. Антология

Ярким примером вторжения логики делового предприятия в сферу, которая традиционно этой логике не подлежала, является судьба науки и образования в современном мире. Ставшие популярными полвека назад разговоры об «экономике знания» сегодня закономерно сменились темами пролетаризации труда ученого и формирования (благодаря внедрению в университетскую жизнь принципов «эффективного менеджмента») академического капитализма , то есть «внедрения рыночной системы в сферу науки и образования с вытекающими последствиями: коммерциализацией, превращением результатов исследовательского труда в объекты интеллектуальной собственности, которую продают на рынке, выстраиванием образовательной и научной деятельности в перспективе снижения издержек и максимизации прибыли» (Камнева, Куприянов, Шиповалова, 2019, с. 52). В результате разрушается целостный этос деятельности ученого – можно только представить себе, как отреагирует любой управленец на определение смысла деятельности ученого как «поиска истины»; вытесняющие подобную установку императивы конкуренции и рентабельности приводят к тому, что «научное сообщество теряет смысл collegium’а, или ученого братства, республики ученых, и заменяется моделью абстрактных рациональных связей индивидуумов» (там же, с. 57). Ситуация здесь в точности аналогична описанной Зибером: возможная «неэффективность» науки и образования играет роль «момента смертельной опасности», благодаря чему режим работы университета мгновенно уподобляется жизни в осажденной крепости, и вместо смыслового континуума характер деятельности ученых приобретает дискретный вид «скопления товаров», ценность каждого из которых определяется на основе «настоятельности» нужды в нем – идет ли речь о ценности отдельно взятой публикации или целого направления научной работы. Все то, что не редуцируется к системе KPI , автоматически оказывается в зоне чрезвычайного положения – например, превращается в форму «низкоквалифицированного» труда, что позволяет подчинять его сверхэксплуатации при снижении уровня оплаты и гарантий занятости [40].

Но есть и другой аспект «экономики знания», который здесь можно привести как пример, подтверждающий актуальность взглядов Зибера. Результаты современных научных исследований могут быть использованы для «огораживания» целых областей того, что традиционно рассматривалось в качестве общего достояния человеческого рода (того, что выступало в качестве проявлений родовой сущности человека). Подобная «приватизация общего» приводит к тому, что объектами частного присвоения оказываются жизненные формы, традиционные знания, пространство и модели коммуникации и многое другое; при этом, как показали М. Хардт и А. Негри, здесь налицо отнюдь не исторический прогресс, но прямо противоположное явление – эти процессы можно уподобить барочной реакции на ренессансный прорыв к новому:

Над сегодняшними приватизационными процессами – частным присвоением знаний, информации, коммуникационных сетей, взаимных симпатий, генетических кодов, природных ресурсов и тому подобного – отчетливо веет неофеодальный дух барокко. Формирующаяся биополитическая продуктивность множества (то есть формы объединения людей, альтернативной государству или иным структурам суверенной власти. – А. П. ) подрывается и блокируется процессами частного присвоения (Хардт, Негри, 2006, с. 231).

Важно еще и то, что эта неофеодальная (или необарочная) система господства строится на основе не упразднения, но парцелляции суверенитета, благодаря чему власть политическая и власть экономическая переплетаются и сливаются друг с другом; как пишет об этом Д. Дин:

Неофеодальные сеньоры, такие как финансовые институты или цифровые платформы, используют долг, чтобы перераспределять глобальное благосостояние от самых бедных к наиболее богатым. При неофеодализме, как и при феодализме, экономические игроки обладают политической властью над отдельной группой людей в силу установленных самими этими игроками условий. Вместе с тем политическая власть становится неотделимой от экономической власти и дополняет ее: кроме налогов, используются штрафы, залоги, изъятия активов, лицензии, патенты, право юрисдикции и пограничный контроль. При неофеодализме правовая фикция буржуазного государства, определяемого нейтральностью закона, действующего для свободных и равных индивидов, развеивается, а непосредственно политический характер общества вновь выходит на передний план (Дин, 2019, с. 89) [41]

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Печатается по: Аллиссон Ф. (2016). Н. И. Зибер – влиятельный ученый-одиночка // Terra economicus. Т. 14. № 4. С. 84–91.

Все эти характеристики собраны Клейнбортом (1923, с. 20–21).

См., например, «Собственность и государство» Чичерина (1882–1883. Кн. II. Гл. VII. Законы мены).

Письма К. Маркса к Н. Ф. Даниельсону, 28 ноября 1878.

Письма К. Маркса к Н. Ф. Даниельсону, 28 марта 1873.

Об отношениях Маркса и Зибера см. подробнее: White (1996, p. 229–234); Eaton (1980, p. 103–105). О защите идей Маркса Зибером против Жуковского см.: White (1996, p. 235–244).

Зибер уже противопоставлял Чичерина и Родбертуса (Зибер, 1878).

Печатается по: Расков Д. Е. (2018). Кем был Н. И. Зибер? Контекст интеллектуальной биографии // Вопросы экономики. № 4. С. 111–128.

Различия в институционализации и функционировании политической экономии с конца XIX в. в США, Великобритании и Франции показывает социолог науки М. Фуркад (Fourcade, 2009).

Например, см: Об увольнении от службы при университете доцента Николая Зибера (Государственный архив г. Киева (далее – ГАК). Ф. 16, оп. 314, д. 163); Личное дело Н. И. Зибера (ГАК. Ф. 16, оп. 465, д. 4759). Среди прочего также указывается, что «в исходатайствовании заграничного паспорта г. Зиберу со стороны университета препятствий не имеется» (ГАК. Ф. 16, оп. 314, д. 163, л. 20).

Российский государственный исторический архив (далее – РГИА). Ф. 733, оп. 141, д. 158. Дело о командировании Зибера за границу с научной целью, 1871–1873 гг.

Там же. Л. 22–22 об.

Упоминается встреча с сестрами Шумовыми в Гейдельберге, «одна из которых впоследствии вышла замуж за моего приятеля Зибера» (Янжул, 1910, с. 89).