Катерина Шпица - Жизнь в эпизодах

Все права защищены. Ни одна часть данного издания не может быть воспроизведена или использована в какой-либо форме, включая электронную, фотокопирование, магнитную запись или иные способы хранения и воспроизведения информации, без предварительного письменного разрешения правообладателя.

Мнение автора может не совпадать с мнением издательства и редакции.

© Шпица К., текст, 2021

© ООО «Издательство АСТ», 2021

«А не рано ли?» – удивленно поднимали брови некоторые знакомые, когда, отвечая на их вопрос о моих творческих планах, я рассказывала, что собираюсь писать книгу о своей жизни. Им вторили, не выбирая выражений, совершенно незнакомые и оттого куда менее стеснительные подписчики из Инстаграма. И хотя, по моему мнению, это нетактично – без спросу высказывать человеку хоть маломальский скепсис относительно его планов (только если это не прыжок из окна) – я могу их понять. Дело тут, полагаю, не в своевременности, а в моральном праве писать автобиографию. Я сама задавалась много раз одним вопросом настолько беспристрастно, насколько это вообще возможно по отношению к собственной персоне. Он первым возник в моей голове, когда издательство предложило мне сотрудничество: «Да кто я такая, чтобы писать книгу о себе?» Потом со стороны въедливого самосознания поступили уточняющие вопросы, чтобы ответчица – то есть я – покрепче призадумалась: «А хватает ли моих заслуг в профессиональной сфере, чтобы вещать о пути к успеху?», «А достаточно ли я хороша в глазах общественности как мать, чтобы делиться родительским опытом?», «А не рано ли говорить о плодах моего воспитания, пока сыну всего 9 лет и мы даже не нюхали пороху пубертата?», «Выдала бы я сама себе орден за заслуги в сфере удачных межполовых взаимоотношений?», «Чувствую ли я себя настолько счастливой, чтобы претендовать на звание магистра счастья?» и т. д.

Вопросы продолжали осаждать мой мозг, штурмуя живущие в какой-то из его долей узкую артистическую и широкую человеческую совести. В голове канонадой взрывался попкорн мыслей, и каждое раскрывшееся зерно здравого смысла теснило череп и выдавливало из его внутреннего пространства кислород. На душе от таких допросов с пристрастием светлее и легче не становилось, а желание сесть и написать не пропадало. В итоге для решения вопроса – «писать или не писать?» – я воспользовалась тем же принципом, которым руководствуюсь всю свою жизнь: «Захотела – сделала!» Все самые прекрасные события происходили со мной именно тогда, когда я не думала долго о причинах и следствиях, а поддавалась порыву без зубодробительного целеполагания и рационализации.

Протащив свою совесть по всем инстанциям для получения индульгенции на писательство, я пришла к выводу, что в 35 лет уже можно любить свою жизнь и себя в ней настолько открыто, чтобы позволить себе поделиться своими историями и жизненным опытом с другими людьми. Даже если вы – тот, кто держит сейчас в руках книгу или пробегает взглядом эту страницу в электронном приложении, – будете единственным человеком, кого мой рассказ вдохновит, мой труд уже будет ненапрасным! Хотя зачем кокетничать? Я девушка амбициозная и люблю быть полезной, поэтому очень надеюсь, что как можно больше людей найдут для себя удовольствие в более близком знакомстве со мной.

Слово – один из моих главных инструментов. И это не о репликах в спектакле или кино. Довольно часто я испытываю некие неудобства из-за своей внешности. Да-да! На вид я – хрупкое и милое, безобидное существо, вечная девочка. Но первое бессловесное впечатление не мой конек. Моя сила – в откровенном разговоре, благодаря которому человек напротив меня узнает. Я лабрадор в теле чихуахуа или, наверное, лучше сказать, в теле шпица, ведь у меня такая фамилия, что грех не пошутить, да? (Кстати, в мои школьные годы эта порода собак была еще неизвестна и по сей день единственной кличкой в ходу у моих друзей остается моя фамилия без каких-либо ассоциаций с собаками.) Как раз от несоответствия внешности и внутреннего содержания иногда мне приходится страдать, причем на разных уровнях: и бытовом, и творческом.

Если бы не известность, мне на кассе супермаркета не продавали бы без паспорта то, что без него не продается. Помню, на позднем сроке беременности я возникла пред лицом кассира с большим животом и бутылкой вина. Мой гинеколог посоветовала при тонусе матки, который случался в последнем триместре, выпивать перед сном 50 миллилитров красного сухого, и я пришла в магазин за «медикаментами». Продавщица потребовала паспорт. Я ей говорю: «Усы, лапы и хвост – вот мои доку́менты!» [1] Из мультфильма «Трое из Простоквашино». , имея в виду свой живот, которой явно не от переедания. Ответ был в духе: «Этим вы дома можете заниматься». Раз в столетку меня не узнали в магазине, где я завсегдатай.

Недавно во дворе нашего жилого комплекса мальчишки, задорно матерясь и бравируя подступающим взрослением, пытались вовлечь меня в свои подростковые межгендерные догонялки, легонько ущипнув за спину. Придав своему сопрано максимального баса, на который способна, стоя перед ними во весь свой 160-сантиметровый рост в кепке, солнечных очках, в шортах российского 40-го размера и сандалиях 36-го, я попыталась задавить юношей авторитетом: «Молодые люди, ну вы бы хоть при взрослых матюки попридержали!» А в ответ: «Ой, простите, мы не знали, что вы взрослая». Хорошо, что ущипнули не за попу, а то бы совсем сконфузились.

Бывало, что в очереди на кассе магазина особо нетерпеливые меня шпыняли: «Девочка, давай быстрее». Кстати, не могу не заметить, как часто чувствуется пренебрежение к детям и подросткам со стороны взрослых. Побывав на их месте засланным казачком, ответственно заявляю: «Младших тоже надо уважать!» Как на паспортном контроле! Там меня однажды очень вежливо и ласково при приближении к окошку спросили: «Девушка, с кем вы летите?» Я молча уставилась на вопрошающую даму, соображая, надо ли перечислять моих спутников – членов съемочной группы. Сотрудница добавила: «Где ваши родители? Проход для семейных групп в соседнем окне». Потом мы дружно хохотали, когда я подошла поближе и меня наконец узнали.

Мне крайне повезло, что люди, как правило, меня узнают и в очередях в магазине, и на почте, и на паспортном контроле, поэтому имеют примерное представление о моем возрасте, а значит, мы можем применять в общении друг с другом подходящий поколенческий код. А как бы мне жилось, не будь у меня этой визитной карточки – известности? Очень интересно представить, через какое количество предубеждений пришлось бы пробиваться. Вот так и живу.