Лука Кайоли - Килиан Мбаппе. Наследник футбольного трона

Уже тогда он мог думать только о футболе.

«Мне трудно это объяснить, но такое чувство, что встреча с этим человеком была предназначена мне судьбой», – много лет спустя скажет Жирес. Семья Ламари-Мбаппе Лоттен приняла его как родного: хотя они его и не усыновили, но Жирес зовет Файзу и Вильфрида мамой и папой. Они подарили ему тепло, помогли преодолеть сложные жизненные обстоятельства и исполнить мечту детства – стать профессиональным футболистом. Жирес поселился на Аллее Лилий и стал для Килиана старшим братом, опорой и первым футбольным кумиром. Соседи вспоминают, что он приезжал домой из академии Клерфонтен на выходные и Файза и Вильфрид возили его на футбол.

«Они были очень дружной семьей – прекрасные, скромные люди», – говорит Пьерро.

«Мы редко встречали Вильфрида, он пропадал на работе, а вот с Файзой сталкивались часто – на лестнице или в местных магазинчиках. Килиан рос на наших глазах. Едва научившись ходить, он начал пинать мяч по комнате – прямо над спальней наших дочерей. По утрам казалось, что над нами целый стадион! – смеется Эльмира. – При каждой встрече Файза рассыпалась в извинениях. Я уверяла ее, что все в порядке – не привязывать же ребенка! Уже тогда он мог думать только о футболе».

Посмеявшись еще немного, женщина рассказывает, как на какой-то из праздников подарила мальчишке сверху барабан джембе.

«Он еще не скоро его забросил – вечно стучал. Если не считать увлечения футболом и ударными, Килиан был очень милым и воспитанным ребенком и всегда с нами здоровался. Нам не удалось понаблюдать за его становлением как футболиста. Через несколько лет после рождения Этана – кажется, это был 2006 год – они переехали на юг города, по другую сторону вокзала, ближе к Ле-Кокетье. Мы увиделись с ним в прошлом мае – он приехал на наш стадион, чтобы отметить победу в чемпионате. Пришли все мальчишки из «Бонди», они подготовили для него баннер: «Спасибо, Килиан, мы все за тебя болеем». Было здорово. Килиан раздавал футболки, и Идрисс даже смог с ним сфотографироваться».

«Файза нас увидела и закричала: да это же наш сосед! Так что мне повезло, меня пригласили в автобус, и мы сфотографировались. Фото сейчас у мамы», – объясняет мальчик.

«Мы с другими местными семьями написали ему письмо – Даниэль и Клодин Дераме с первого этажа тоже участвовали».

Эльмира встает из-за стола и подходит к комоду в углу. Ящик забит бумагой. Наконец она находит то, что искала.

Дорогой Килиан!

Надеемся, что тебя не шокирует столь фамильярное обращение. Мы по-прежнему помним тебя учтивым десятилетним мальчишкой, которого так часто встречали на Аллее Лилий. Сегодня ты настоящая футбольная звезда и блистаешь на поле. Мы с восхищением следим за твоими спортивными успехами и часто вспоминаем тебя и твоих родителей – они нам очень нравились. Они прекрасно тебя воспитали. Надевая бутсы, не забывай: твои соседи – твои самые преданные болельщики!

Желаем тебе всего наилучшего.

Не заметить ее невозможно: она смотрит прямо на дорогу А3, ведущую в Париж, и занимает четыре из восьми этажей Резиданс-де-Потажер. Она выглядит как взрыв зеленого цвета, листьев, футбольных мячей. В центре – Килиан Мбаппе в форме «Пари Сен-Жермен», с серьезным лицом демонстрирующий жест «шака». Слоган наверху гласит: «Бонди – город, где возможно все». Гигантская фреска будто наблюдает за пробками на авеню Генерала Галлиени, раньше известной как RN3, следит за успехами многочисленных магазинов электроники и товаров для дома, провожает детей в лицей имени Мадлен Вионне, а подростков – в коллеж имени Жана Ренуара. Такой мурал – большая честь, которой удостаиваются лишь великие. Великие, как Зинедин Зидан, удостоившийся огромного портрета с видом на Средиземное море на марсельской площади Поль-Рикар. Или как Диего Армандо Марадона, увековеченный Йоритом Агочем на стене дома в неаполитанском районе Сан-Джованни-а-Тедуччо. Ну, или как Мусса Сиссоко, украсивший собой здание Ле-Галион в родном Оне-се-Буа.

Огромный портрет с тогда еще 29-м номером ПСЖ был заказан Nike – компания спонсировала юного форварда с тринадцатилетнего возраста. Американский производитель спортивных товаров оплатил и строительство досугового центра в районе Жарден-Пастер, где Килиан постигал азы дриблинга и забивал первые голы. Фреска и открытый 6 сентября 2017 года центр стали знаками благодарности семьи Мбаппе родному городу Килиана.

Бонди расположен в департаменте Сен-Сен-Дени в регионе Иль-де-Франс и является северо-восточным пригородом Парижа – до метро Порт-де-Пантен девять километров. Это девятый по величине город департамента с населением в 54 тысячи жителей, не считая района Уркского канала.

Первое упоминание о Бонди содержится в завещании некой Эрментруды, скончавшейся между 590 и 630 годами. Богатая вдова завещала свои земли, повозку, одежду и несколько святынь церкви, стоящей на пересечении древнеримской предшественницы Рю-Компуаз и дороги из Лютеции в Мо. Существует две версии происхождения названия городка. По одной из них, оно произошло от имени галльского землевладельца Бониция (от латинского «сын Бонита»), по другой – от галльского слова bon, что означает пригорок. В разные времена это место называлось Бониатикус, Бониасенцис, Бонисиакус, вновь Бониатикус (VIII век), Булзейя, Бонзейя (XII век), Бондис и, наконец, Бонди (XVII век). В XVII–XVIII веках это имя стало прочно ассоциироваться с названием леса Буа-де-Бонди, где любили укрываться от правосудия бандиты. На близлежащей станции в ночь с 20 на 21 июня 1791 года почтмейстер и будущий мэр Пьер-Огюстен Фремен узнал Людовика XVI, бежавшего из Тюильри под видом слуги. Далеко король не ушел – вскоре его арестовали в Варенне. Сегодня о знаменитом лесе напоминают лишь несколько гектаров зелени глубоко на севере, а также герб и девиз Бонди – «Счастливы в твоей тени».

В конце XVIII века в Бонди насчитывалось порядка 300–400 жителей, занимавшихся фермерством. Бурному росту городка дало толчок строительство Уркского канала по приказу Наполеона, стремившегося обеспечить Париж питьевой водой. К моменту завершения работ в 1821 году Бонди уже обзавелся первыми мельницами и цементными заводами. По утверждению некоторых историков, промышленников привлекли не столько земля и вода, сколько северо-восточный ветер, уносивший дым и вредные выбросы в сторону от столицы и ее нежных обитателей. В 1860-х годах здесь обосновались многие жители Эльзаса и Лотарингии, работавшие над строительством железной дороги Париж – Страсбург. К началу XX века юг Бонди оброс типичными для столицы и ее окрестностей жилыми массивами с каменными домами. Крестьяне на севере по-прежнему выращивали овощи. Все изменилось с развитием автомобильной промышленности – рабочие стремились жить поближе к фабрикам, и Бонди, как и другие районы Сен-Сен-Дени, превратился в рабочий городок.