Павел Николаев - Рождённый в блуде. Жизнь и деяния первого российского царя Ивана Васильевича Грозного

Узник, доставленный в закрытом портшезе, казался немым. Его лицо закрывала маска, выкованная из железа и отделанная чёрным бархатом. Согласно предписанию короля, его заключили в один из самых глухих казематов Бастилии.

О человеке в железной маске тюремное начальство знало только то, что прибыл он с острова Сен-Маргерит, а до этого содержался в крепости Пиньероль, на юго-восточной границе Франции. С новоприбывшим запрещалось разговаривать и выполнять какие-либо его просьбы. В полном безмолвии заключённый провёл долгие пять лет и умер в феврале 1703 года. Его похоронили на тюремном кладбище Сен-Поль. В камере расковыряли стены и разобрали полы, чтобы не осталось каких-либо надписей или спрятанных записок.

Со временем судьба таинственного узника породила массу легенд. О «железной маске» написан не один десяток книг.

Самой известной из них стал роман А. Дюма «Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя». Кто из русских читателей не знаком с ним? Но мало кто подозревает, что Франция эпохи Людовика XIV не была оригинальна в одном из жесточайших изобретений изощрённого человеческого ума.

…Великому русскому князю Василию III наследовал его сын Иван, получивший позднее прозвище Грозный. Но у Василия Ивановича имелись братья – Юрий Дмитровский и Андрей Старицкий, которые были не прочь похозяйничать в Московском государстве вместо малолетнего Ивана IV. Предвидя это, Василий III назначил регентшей мать его Елену Глинскую, которая должна была опираться на совет из семи бояр, получивший название «Седьмочисленная комиссия».

Противники этого совета и регентши всячески подталкивали братьев Василия III на борьбу за престол, но те были довольно пассивны, опасаясь ввязываться в междоусобицу. Тем не менее отношения между центральной властью и удельными князьями оставались довольно напряжёнными. Поэтому, когда Юрий Дмитровский умер (1537), окружение Елены Глинской вздохнуло с видимым облегчением.

Андрей, оставшись без брата, сразу почувствовал, что соотношение сил резко изменилось не в его пользу. Боясь опалы, он заперся в Старице. По совету ближайшего к ней человека, конюшего И. Ф. Овчины, Елена велела вызвать Андрея в Москву, чтобы расправиться с ним.

Удельный князь понял манёвр правительницы и отказался явиться в столицу, но при этом сделал непростительную ошибку. Чтобы убедить Елену в своей лояльности, Андрей отправил на государеву службу почти все свои войска. Центральное правительство тотчас воспользовалось оплошностью конкурента.

К Старице скрытно двинулась московская рать. Известие об этом Андрей получил ночью и опрометью бросился в Торжок. Оттуда он мог уйти в Литву, но вместо этого повернул к Новгороду. С помощью новгородцев Андрей надеялся одолеть Овчину и покончить с его влиянием на Елену.

«Князь великий мал, – писал беглец новгородцам, – держат государство бояре, и яз вас рад жаловати».

Не получив решительной поддержки Великого Новгорода, Андрей не решился вступить в схватку с московской ратью. Положившись на обещания Овчины, он отправился в Москву, чтобы испросить прощения у невестки. Но как только удельный князь явился в столицу, его схватили и «посадили в заточение на смерть».

По всей дороге от Москвы до Новгорода были расставлены виселицы, на которых вешали дворян, принявших сторону «бунтовщика». На самого Андрея Старицкого надели «шляпу железную», тяжёлую и громоздкую, и за полгода уморили в тюрьме. Так узник и умер в железной маске, более чем на полтора столетия опередив этим новшеством безымянного французского собрата. Молодое московское государство оказалось в этом отношении впереди Европы всей.

Но коварная правительница ненадолго пережила своего главного соперника. Её ненавидели за узурпацию власти. О ней распространяли всякие байки, вплоть до того, что она отравила своего мужа. За связь с Овчиной Телепнёвым Елену называли блудницей и прелюбодейкой. Говорили о том, что правительница своим поведением порочит власть и подрывает доверие к престолу. Словом, не на своём месте она сидит.

Кончились эти разговоры и пересуды тем, что в ночь с 3 на 4 апреля 1538 года Глинская скоротечно умерла. Правительницу в этот же день (!) отпели и погребли в Вознесенском монастыре Кремля. Такая поспешность с захоронением Елены Русской вызвала вопросы как у её современников, так и у потомков. В середине XX столетия было установлено, что её медленно травили парами ртути (в останках владычицы было обнаружено ртути сверх всякой меры).

Правила Глинская пять лет. Её старший сын – в десять раз больше. Но конец был тот же – последних Рюриковичей травили систематически и беспощадно.

Кстати. Интересная деталь. Русские современники Ивана IV об отравлении Елены не знали (конечно, кроме тех, кто это сделал). А за границей об этом были хорошо осведомлены: об убийстве великой княгини писал С. Герберштейн, автор «Записок о Московии», дважды посещавший русскую столицу. Но в 1538 году он находился в Вене. А это свидетельствует о том, что российская оппозиция имела связи с Западом, заинтересованным в ослаблении восточного соседа. Неслучайно тот же Герберштейн назвал умерщвление Елены «справедливой местью».

В миниатюре «Елена Русская» упоминалось о некоем Василии Немчине, объявившем новгородцам о рождении великого князя Василия III сына Ивана и предрёкшем трагическую судьбу Новгорода. Этот прорицатель жил в последней трети XV и первой XVI столетий. Значительную часть этого периода провёл на территории современной Белоруссии, входившей в состав Великого княжества Литовского, поэтому на Руси получил прозвище Немчин – то есть из немцев, иностранец.

Известность прорицателя Немчин приобрёл в Московской Руси, и это неслучайно: большинство его предсказаний касалось будущего России, при этом весьма отдалённого будущего. Что же сулил этот провидец нашей стране?

«Страшная бесовская сила возникает под красными стягами». Руководить этой силой будет человек с «непокрытой головой», который потом «долго будет лежать в хрустальном гробу между небом и землёй». Этот человек заменит собой молитвы и иконы. С ним в страну придут резня и кровопролитие, страшные и бессмысленные. После «семи десятков лет мерзости и запустения бесы побегут с Руси, хотя и будут переодеваться в овечьи шкуры, оставаясь хищными волками».

Немчин утверждал, что «сатанинская империя» будет существовать до тех пор, пока будут живы три старца, которые «держат её, как Кощеи». Как только последний из них умрёт, держава сразу развалится.

Кто же эти старцы? Гадать долго не приходится – они всегда были на виду: В. М. Молотов (1890–1986), Г. М. Маленков (1902–1988), Л. М. Каганович (1893–1991). Последний скончался в июле указанного года, а уже в августе произошёл путч ГКЧП, который стал отправной точкой развала СССР.