Юрий Прокофьев - О времени, стране и о себе. Первый секретарь МГК КПСС вспоминает

Дом на Большой Полянке вообще уникален. В наше сложное время он, как магнит, притягивал к себе истинных патриотов. В их числе и митрополита Волоколамского и Юрьевского Питирима (в миру – Константин Владимирович Нечаев). Все, кто общался с ним, ощущали влияние его незаурядной личности. Мало кто знает, что он, почти восьмидесятилетний человек, с группой суворовцев повторил путь Александра Васильевича Суворова через Альпы.

У нас он появился не случайно. Спецслужбы и армия считали владыку Питирима своим духовником, его влияние в их среде как государственника и патриота было значительно.

В доме на Большой Полянке в свое время располагались афганцы Руслана Аушева. Здесь активно работала Ассоциация ветеранов «Вымпел-Союз», которую возглавлял последний командир спецподразделения КГБ СССР «Вымпел» генерал Борис Петрович Бесков, а также Общероссийская общественная организация РОСПО (Российская организация сотрудников правоохранительных органов). На Большой Полянке находилась и редакция журнала «Плацдарм», в котором я возглавлял его редакционный совет. Основная тема журнала – вопросы национальной безопасности во всех ее аспектах: экономическом, информационном, культурном, демографическом, оборонном и других. Главный редактор журнала Леонид Александрович Герасин одновременно возглавлял Исполком РОСПО. В состав редколлегии входили такие замечательные люди, как историк профессор Анатолий Филиппович Смирнов, народный артист СССР Василий Лановой, певец и композитор, любимец спецслужб Михаил Ножкин. В 2003 году наши ряды пополнились вице-президентом Академии геополитических проблем генерал-полковником Леонидом Григорьевичем Ивашовым, не только аналитиком и политическим деятелем, но и прекрасным поэтом.

Мысль написать непредвзято о прошлом возникла у меня давно. Думал, это надо сделать по свежим следам, пока еще душа сохраняет эмоции того времени. Но поток мемуарной литературы, обрушившийся на читателей после 1991 года, остановил меня. Уж очень она была далека от правды, слишком насыщена стремлением обелить себя и очернить других.

В воспоминаниях таких авторов я предстаю по-разному. Чего стоит, например, вранье Гавриила Попова в его так называемых исторических хрониках (видимо, Шекспир навеял)! В этом сочинении я выгляжу неким инфернальным персонажем. Прямо Ричард III, только не хромой и не горбатый. По его версии, всякий разговор по телефону с руководством мэрии я всегда заканчивал словами: «Вы об этом пожалеете. И очень скоро». Передергивать Г. Х. Попов всегда умел. Мастер!

Зачастую писали люди, которые не были непосредственными участниками событий и, как правило, искажали их суть.

Я понял также, что без исследования достаточно широкой полосы жизни нашего общества, анализа прошлой деятельности Коммунистической партии трудно объективно оценить события конца 80-х – начала 90-х годов прошлого века, разобраться в них.

Волей судьбы я был в гуще событий хрущевской «оттепели», работал в комсомоле, находился на ответственной и руководящей партийной работе самого различного уровня – от райкома партии до Политбюро ЦК КПСС. У меня есть знания и опыт, которого нет у нынешнего поколения, и я готов поделиться этим с молодыми.

Возвращение к прошлому предохраняет нас от повторения ошибок. Помня о прошлом, политик думает о настоящем и будущем.

Итак, поговорим о прошлом…

Моя престарелая тетушка пыталась составить генеалогическое древо Прокофьевых. Но работа эта не была завершена, и поэтому я могу рассказать лишь о тех, кого помню, о ком мне рассказали – о своих дедушках и бабушках, отце, матери и сестрах.

Мой дед по отцовской линии Федор Викторович Прокофьев был из крестьян Тульской губернии. Он работал машинистом на Курской железной дороге и за безупречную службу даже имел благодарность. Когда у него стали болеть ноги (а тогда требования к здоровью машиниста были такими же, как сейчас к летчикам), он вынужден был перейти на работу в железнодорожные мастерские на станции Тула. Там, при станции, в деревянном бараке жила его большая семья – из восьми детей выжили три сына и три дочери.

Бабушка Евгения Николаевна Прокофьева (в девичестве Панфилова) рано овдовела (дедушка умер в 1916 году, бабушка пережила его на тридцать лет), но она сделала все, чтобы все шестеро детей смогли получить образование.

Происходила она из семьи иконописца, была человеком глубоко верующим. Характер у нее был жесткий, и до конца жизни она крепко держала всю семью в своих руках. А в доме жило тогда человек тридцать: три сестры, три брата, и у каждого семья, у каждого дети. Помню, отцу было уже 47 лет, а его старшему брату почти 50, но они слушались ее беспрекословно. Отец и в партию не вступил из-за своей матери, которая по религиозным мотивам была категорически против этого. Но вот никому из внуков своей веры не навязывала.

Мне она запомнилось как очень строгий, честный и доброжелательный человек. Бабушка готовила меня к школе, да и потом вместе со мной «проходила» кое-какие предметы, помогала.

Отец мой Анатолий Федорович Прокофьев до революции учился в реальном училище, но не смог его закончить, так как после смерти отца вынужден был пойти работать на тульскую электростанцию дежурным электриком. В 1922 году его по комсомольской путевке направили учиться в Москву в Институт народного хозяйства им. Плеханова, закончил строительный факультет. Здесь, в Москве, он и встретился с моей мамой Ниной Алексеевной.

Родителей моей мамы я совсем не помню – был еще мал. Они тяжело болели и умерли в эвакуации во время войны. По рассказам мамы знаю, что дед Алексей Васильевич Ширинский – коренной волжанин из мещан. Он работал счетоводом на хлопчатобумажной фабрике в рабочем поселке Банячки недалеко от Кинешмы. Бабушка Алина Карловна (в девичестве Поль) – прибалтийская немка. Она родилась в Вильнюсе, знала немецкий язык и приехала в Кинешму работать гувернанткой в семье владельца той фабрики, на которой работал мой дед. Здесь они встретились и поженились.

Моя мать появилась на свет в этом поселке, хотя записано, что она родилась в Кинешме.

Семья у них тоже была большая: два сына и две дочери. Только один дядя умер до войны. Остальные дожили здесь, в Москве, до 80-х годов. Мама окончила школу и работала секретарем-машинисткой на меховой фабрике в Измайлове.

Познакомились вначале сыновья Прокофьевых и Ширинских, потом сестры. Получились две интересные пары: папа и мама, а брат моей мамы женился на сестре моего отца. Как бы дважды породнились.

В 1926 году один из братьев моего отца получил участок земли в Измайлове под строительство дома. Общими усилиями три брата и три сестры – мои дяди, тети и отец – построили деревянный дом, и в нем они все поселились.