Юрий Емельянов - Иосиф Сталин. Часть 3. Верховный главнокомандующий

Германский генеральный штаб разработал операцию "Тайфун", предусматривавшую разгром советских войск в центральной части советско-германского фронта и захват Москвы. Гитлер не сомневался в скорой победе. В своем приказе войскам перед началом наступления на Москву он писал: "Создана, наконец, предпосылка к последнему огромному удару, который еще до наступления зимы должен привести к уничтожению врага. Все приготовления, насколько это возможно для человеческих усилий, уже окончены. На этот раз планомерно, шаг за шагом шли приготовления, чтобы привести противника в такое положение, в котором мы можем теперь нанести ему смертельный удар. Сегодня начинается последнее большое, решающее сражение этого года".

Гитлер заявил японскому послу, что падение Москвы ожидается 12 октября. Геббельс отдал распоряжение, чтобы в газетах, которые должны были выйти в свет 12 октября, было оставлено место для экстренного сообщения о захвате Москвы. На совещании в штабе группы армий "Центр" Гитлер приказал: "Город должен быть окружен так, чтобы ни один русский солдат, ни один житель – будь то мужчина, женщина или ребенок – не мог его покинуть. Всякую попытку выхода подавлять силой. Произведены необходимые приготовления, чтобы Москва и ее окрестности с помощью огромных сооружений были затоплены водой. Там, где стоит сегодня Москва, должно возникнуть огромное море, которое навсегда скроет от цивилизованного мира столицу русского народа".

По словам Типпельскирха, к концу сентября группа армий "Центр", состоявшая из трех пехотных и трех танковых армий, была готова к наступлению. "Танковые дивизии были значительно пополнены, их материальная часть отремонтирована. Численность личного состава уже сильно сократилась, но артиллерией они были укомплектованы полностью. Сильная тяжелая артиллерия и многочисленные самоходные установки обеспечивали пехотным дивизиям ударную силу, обещавшую большой успех". На фронте наступления немцы создали значительный перевес в пользу своих сил. В полосе обороны 19-й и 30-й армий Западного фронта противник превосходил эти армии: в людях – в 3 раза, в танках – в 1,7 раза, в орудиях и минометах – в 3,8 раза; в полосе обороны 24-й и 43-й армий Резервного фронта: в людях – в 3,2 раза, в танках – в 8,5 раза, в орудиях и минометах – в 7 раз. На орловском направлении, где действовали 13-я армия и оперативная группа Брянского фронта, враг имел людей в 2,6 раза, а орудий и минометов – в 4,5 раза больше, чем Брянский фронт.

30 сентября началось наступление 2-й немецкой танковой армии. Как замечал К. Типпельскирх, этой армии "предстоял самый дальний путь: она должна была, используя сильную поддержку с воздуха, как можно скорее достигнуть района Орла". По словам командующего Брянским фронтом генерал-полковника А.И. Еременко, "в тылу Брянского фронта на расстоянии 200 – 250 км от переднего края в Орле находился штаб Орловского военного округа. Командующий войсками округа был генерал-лейтенант Тюрин А.А. Он часто приезжал к нам для ознакомления с положением дел на фронте и в свою очередь информировал нас о мероприятиях по организации обороны города. Таким образом, Тюрин отлично знал, что происходит на фронте, а мы имели основание считать, что знаем положение за пределами района, отведенного Брянскому фронту". Когда немецкие войска прорвали нашу оборону фронта, Ерменко позвонил в Орел. Начальник штаба округа сообщил Еременко от лица Тюрина и себя лично, что "обстановка им понятна и что оборону Орла они организуют как следует".

Еременко писал: "Он заверил меня, что Орел ни в коем случае не будет сдан врагу. Да и действительно было чем обороняться. Имелось пять артиллерийских полков, которые вполне могли отразить массированный удар танков противника. Зная о наличии в Орле всех этих противотанковых средств и выслушав заверения начальника штаба о том, что оборона Орла организована неплохо, я был уверен, что город не будет сдан врагу. На самом деле, однако, получилось иначе. 3 октября в Орел ворвались немецкие танки".

2 октября начали наступать и другие войска группы "Центр". Типпельскирх писал: "2-я и 4-я армии и наступающая вместе с ними 4-я танковая армия… проделали по обе стороны Рославля широкую и глубокую брешь в обороне противника и своим ударом положили начало окружению двух больших группировок: на юге в районе Брянска, на севере в районе Вязьмы. Противник, оборонявшийся по обе стороны Брянска, с запада подвергся удару 2-й полевой армии, а с востока был окружен зашедшей ему в тыл 2-й танковой армии".

4 октября Чадаев застал Сталина в кабинете, когда тот узнал про новое грандиозное поражение Красной Армии. По словам мемуариста, "Сталин ходил поспешно по кабинету с растущим раздражением. По его походке и движению чувствовалось, что он находится в сильном волнении. Сразу было видно, что он тяжело переживает прорыв фронта и окружение значительного числа наших дивизий. Это событие просто ошеломило его". "Ну и болван, – тихо произнес Сталин. – Надо с ума сойти, чтобы проворонить… Шляпа!" Я никогда не забуду этой картины: на фоне осеннего, грустного пейзажа умирающей природы бледное, взволнованное лицо Сталина. Кругом полная тишина. Через открытую настежь форточку проникали холодные струи воздуха. Пока я молчал, зашел Поскребышев и доложил: "Командующий Конев у телефона". Сталин подошел к столу и с яростью снял телефонную трубку. В командующего летели острые стрелы сталинского гнева. Он давал не только порцию "проборки", но и строгое предупреждение, требовал беспощадно биться и добиться вывода войск из окружения. "Информируйте меня через каждые два часа, а если нужно, то и еще чаще. Время, время дорого!"

"Затем Сталин соединился с членом Военного совета Западного фронта Н.А. Булганиным и тоже набросился на него. Булганин стал объяснять причину этого чрезвычайного происшествия. Он (как мне потом стало известно лично от самого Булганина) докладывал Сталину, что "ЧП" произошло из-за того, что командование Резервного фронта "проморгало" взятие противником Юхнова. Командующий войсками Резервного фронта маршал С.М. Буденный узнал о захвате немцами Юхнова только на второй день, да и то из переговоров с Булганиным. В то же время Булганин доложил Сталину, что имели место большие промахи и со стороны командования Западного фронта. Выслушав терпеливо и до конца Булганина, Сталин немного смягчился и потребовал от руководства фронта: "Не теряйте ни секунды… во что бы то ни стало выведите войска из окружения". Вошел Молотов. Сталин, повесив трубку, сказал: "Может быть, еще удастся спасти войска… Гитлер изображает себя в положении нетерпеливой охотничьей собаки, настигнувшей дичь, и теперь ждущей, наконец, момента, когда раздастся заветный выстрел. Однако желанного результата фюрер не получит!"