Юрий Емельянов - Иосиф Сталин. Часть 3. Верховный главнокомандующий

И все же панические настроения и беспорядки в Москве не прекратились. 18 октября бегство начальства из Москвы вызвало возмущение рядовых москвичей. На шоссе Энтузиастов огромная толпа народа перегородила путь машинам, направлявшихся из столицы. Когда В.П. Пронин подъехал к шоссе, он увидел "две-три тысячи народу, несколько машин в кювете, шум, крик: "Бросили Москву! Дезертиры!" Тогда Пронин встал на подножку машины и стал говорить о том, что "власть-то в Москве остается, организуется оборона Москвы". Однако ему не верили. Тогда он показал свое удостоверение председателя Моссовета и стал убеждать, что он остается в Москве.

Было совершенно очевидно, что панические настроения и слухи о том, что "нас бросили" подавлялись лишь в том случае, когда представители властей (например, Микоян, Пронин) могли личным примером показать москвичам, что их никто не бросал, и убедительно заявить, что Сталин – в Москве. Пока люди сохраняли веру в Сталина, в его способность управлять страной, в его готовность быть вместе с народом, в столице страны сохранялся порядок. Хаос в Москве мог бы вызвать цепную реакцию распада всей страны. Видимо эти обстоятельства сыграли главную роль в решении Сталина остаться в Москве. А. Рыбин утверждал, что в эти дни Сталин сказал своему личному водителю А. Кривченкову: "Остаюсь с русским народом в Москве. Пока я в Москве, враг не пройдет. Пройдут только через мой труп". В эти дни Сталин решил принять действенные меры по наведению в Москве твердого порядка.

С этой целью 19 октября Сталин подписал постановление ГКО о введении с 20 октября в Москве и прилегающих к городу районах осадного положения. "Всякое уличное движение, как отдельных лиц, так и транспорта с 12 часов ночи до 5 часов утра" было воспрещено. Для обеспечения порядка в распоряжение коменданта Москвы генерал-майора Синилова были предоставлены войска внутренней охраны НКВД, милиция и добровольческие рабочие отряды. Отдельный пункт гласил: "Нарушителей порядка немедля привлекать к ответственности с передачей суду военного трибунала, а провокаторов, шпионов и прочих агентов врага, призывающих к нарушению порядка, расстреливать на месте".

Как сообщалось в справке военной комендатуры, за два месяца действия этого постановления на месте было расстреляно 16 человек, из них 11 – за попытки обезоружить патрули, 1 – "за распространение контрреволюционных листовок", 2 – "за измену Родине и дезертирство", 2 – "за контрреволюционную агитацию, распространение ложных слухов пораженческого характера". В справке сообщалось, что 357 человек было "расстреляно по приговору военного трибунала… Большинство осужденных к высшей мере наказания являются дезертиры, шпионы, мародеры, контрреволюционеры и изменники Родины… Осуждено к тюремному заключению на разные сроки 4741 человек". Погружение столицы страны в царство хаоса и беспорядка было остановлено суровыми мерами. Москва, превращенная в военный лагерь, готовилась отразить наступление немцев.

Тем временем немцы продолжали свое наступление. С 14 октября развернулись тяжелые бои в районе Волоколамска. Однако попытки противника прорвать здесь глубоко эшелонированную оборону не увенчались успехом. Особенно отличились части 316-й стрелковой дивизии под командованием генерал-майора И.В. Панфилова. Развернулись бои на историческом Бородинском поле, в ходе которых советские войска задержали на пять суток продвижение противника к Можайску. 16 октября немецкие войска подошли к Малоярославцу, где завязались тяжелые бои. Лишь 18 октября противник сумел занять Малоярославец.

Пытаясь объяснить причину того, что немецкие войска стали медленнее двигаться к Москве, Типпельскирх писал: "Может быть, после победы под Брянском и Вязьмой ударная сила немецких армий была бы еще достаточной, если бы в середине октября сильные снегопады с дождями не помешали стремительному преследованию. Временно наступившее улучшение погоды и проводившееся всеми силами улучшение дорог еще делали возможным достижение небольших успехов: на юге 2-я танковая армия подошла вплотную к Туле, в центре были достигнуты Алексин, Можайск и Волоколамск. Затем наступил период полной распутицы. Двигаться по дорогам стало невозможно, грязь прилипала к ногам, к копытам животных, колесам повозок и автомашин. Даже так называемые шоссе стали непроезжими. Наступление остановилось. Русские выиграли время, чтобы усовершенствовать оборону, пополнить свои войска и подтянуть резервы".

С одной стороны, пытаться взять Москву в те немногие погожие дни, которые случаются в Подмосковье до начала зимы после 30 сентября в Подмосковье, было крайне рискованно. Решение германского командования развернуть решающее наступление в условиях осенней распутицы свидетельствовало о его крайнем авантюризме. С другой стороны, попытки немецких историков уверить, что плохая погода создавала трудности лишь для немецких солдат, были нелепы. Получалось, что грязь прилипала к ногам лишь немцев, копытам их лошадей, колесам их повозок и автомашин, но не приставала к ногам советских солдат, копытам их лошадей, колесам их повозок и автомашин и они легко и беспрепятственно подтягивали резервы и осуществляли боевые маневры. Можно подумать, что осенняя распутица мешала немцам прорвать оборону советских войск, но не препятствовала советским солдатам защищать свои оборонительные рубежи.

И все же замедление немецкого наступления было не следствием осенней распутицы, а прежде всего результатом самоотверженного героизма защитников Москвы. В конце октября наши войска прочно удерживали оборонительные рубежи. На ряде участков Западного фронта (в районах Волоколамска, Дорохово, Наро-Фоминска и Тарусы) наши войска нанесли контрудары, чтобы улучшить оперативное положение.

23 октября вышли из окружения войска Брянского фронта. Его основные силы были сосредоточены в районе Тулы и на елецком направлении. Противник преследовал отходившие войска и 29 октября достиг Тулы. С 30 октября развернулись тяжелые бои за Тулу. Эти бои продолжались до 7 ноября. Хотя немцы потеряли до 100 танков в своих попытках овладеть Тулой, защитники города отстояли его.

Василевский писал: "Итоги октябрьских событий были очень тяжелы для нас. Армия понесла серьезные потери. Враг продвинулся почти на 250 км… Однако достичь целей, поставленных планом "Тайфун"", противнику "не удалось… Группа армий "Центр" была вынуждена временно прекратить наступление… В этом – главный итог октябрьского периода Московской битвы, очень важного и ответственного во всем сражении за Москву. Еще и еще раз хочу отметить, что советские воины выстояли, сдержали натиск превосходившего нас численностью и вооружением врага, и что большую роль в этом сыграла твердость руководства со стороны Центрального Комитета партии и ГКО во главе с И.В. Сталиным. Они осуществляли неустанную деятельность по мобилизации и использованию сил страны".