Юрий Емельянов - Иосиф Сталин. Часть 1. Мальчик из Гори

Выражение веры в лучшую долю и надежды на построение справедливого общества в песнях и речах на революционных собраниях и митингах напоминало порой христианские молитвы о лучшей жизни. Если молитва соединяла верующих между собой, а их всех – с Небесной Церковью, «вводя каждую ее частицу в общую жизнь тела Христова», то обращение членов партии к основным положениям марксизма и вера в торжество социализма и коммунизма позволяли им ощутить связь каждого из них со всемирным пролетарским движением и учением Маркса– Энгельса. Представление о церкви как о Теле Христовом подготовило сознание к восприятию идеи о партии революционного пролетариата, члены которой являются лишь частицами общего братства в священной борьбе.

Точно так же, как православие видело свою задачу в количественном расширении церкви на земле и в ее духовном росте, наполнении мира святостью, так и социалисты и коммунисты видели свою задачу в количественном росте рядов партии, расширении ее влияния на массы и в идейном воспитании ее членов. Конечной целью партийного строительства должно было стать соединение теории революционного коммунизма с практикой – построение всемирного коммунистического общества. Христианские принципы равенства, братства, справедливости не противоречили идеалу социализма – обществу без угнетения, без богатых и бедных, без дискриминации по социальному, национальному происхождению и цвету кожи. В борьбе социализма против господства буржуазии и за разрушение буржуазного строя многие видели претворение в жизнь христианского осуждения власти денег и греховных порядков современного города.

Если Христос обращался к страждущим и обездоленным Римской империи в начале I тысячелетия, призывая их оставить свои дома, собственность и даже семьи и идти к Нему, обещая им Царствие Небесное, то марксизм призывал наиболее эксплуатируемую часть современного капиталистического общества – пролетариев встать под его знамена, заявляя, что «им нечего терять, кроме своих цепей, обретут же они весь мир».

Идея революционного выступления против неправедной власти, даже против неправедных священников, борьбы против существующего строя с целью глубокого общественного преобразования также не противоречила представлениям, которые могли почерпнуть ученики духовных училищ из Ветхого и Нового Завета. Разве не восстал иудейский народ под руководством Моисея против фараона и его власти? Разве Христос не изгонял менял из храма? Разве деятельность Христа и его учеников не привела их к конфликту с иудейской церковью и римскими властями?

Сам порядок вступления в революционную социалистическую партию для молодых семинаристов был подобен введению новообращенного в лоно церкви, что, как известно, уподобляется новому рождению человека. Представление марксистов о том, что членами партии могут быть лишь те, кто сможет возглавить борьбу пролетариата, а потому лишь люди наиболее сильные в моральном и идейном отношении, перекликалось с теми требованиями, которые предъявляла церковь к священнослужителям. В своей статье «Класс пролетариев и партия пролетариев», написанной в 1904 году, Иосиф Джугашвили, используя церковные обороты, осуждал попытки открыть партию для любого из тех, кто примет «с удовольствием… партийную программу, тактику и организационные взгляды, но ни на что, кроме болтовни, не способны. Было бы осквернением святая святых партии назвать такого болтуна членом партии (т. е. руководителем армии пролетариев)!»

Подобно тому, как верующий стремится максимально соответствовать христианскому идеалу, высшей целью члена партии являлось его соответствие целям и идеалам партии. Отвечая на приветствия по случаю своего 50-летия, Сталин писал, что относит их «на счет великой партии рабочего класса, родившей и воспитавшей меня по своему образу и подобию».

Член партии должен быть активным и дисциплинированным борцом за лучшую жизнь, точно так же как духовный пастырь должен быть образцом твердости в вере и бескомпромиссности к проискам дьявола. Если церковь призывала «возвести крепость истины» для отражения чуждых ей влияний, то Иосиф Джугашвили в 1904 году писал: «Наша партия есть крепость, двери которой открываются лишь для проверенных».

Руководители партии, которые служили образцом для рядовых ее членов, удостаивались знаков уважения и почета, напоминавших знаки уважения и почета, которые оказывают верующие священнослужителям. Говоря об отношении к партийным руководителям, Сталин, возможно, вспоминал о церковной обрядности: «Принято, что «великий человек» обычно должен запаздывать на собрания, с тем чтобы члены собрания с замиранием сердца ждали его появления, причем перед появлением великого человека члены собрания предупреждают: «тсс… тише… он идет». Эта обрядность казалась мне не лишней, ибо она импонирует, внушает уважение».

Многие стороны партийной «обрядности», о которой говорил Сталин, сложились еще задолго до того, как партия стала правящей, точно так же как многие церковные ритуалы возникли еще в период гонений на христиан. Подобно первым христианам, отстаивавшим свое учение в условиях преследований, социалисты и коммунисты должны были защищать свои взгляды в условиях подполья. Юные семинаристы без труда осваивали навыки конспиративной деятельности, поскольку с первых лет обучения в духовных училищах знали, что «внутренняя жизнь Церкви таинственна». Хранить партийные тайны, не предавать огласке многие события внутрипартийной жизни, не пытаться сорвать покров секретности с тайн высших эшелонов власти было легче научиться тому, кто с детства заучил, что «в жизни Церкви ряд особенных, наиболее важных моментов благодатного строительства, ряд священнодействий постепенно получил преимущественное наименование «таинств».

Как и первые христиане, гонимые за веру, социалисты и коммунисты были готовы пострадать за свои убеждения и безропотно вынести муки. Член партии должен быть готов пожертвовать всем, включая свою жизнь, ради победы коммунизма. В обращении «организациям и товарищам, приславшим приветствия» по случаю 50-летия, Сталин писал: «Можете не сомневаться, товарищи, что я готов и впредь отдать делу рабочего класса, делу пролетарской революции и мирового коммунизма все свои силы, все свои способности и, если понадобится, всю свою кровь, каплю за каплей».

Хотя сходство между христианством и марксистским учением облегчало переход Иосифа Джугашвили, как и других учеников Тифлисской семинарии, в революционное социалистическое движение, между религией и теорией Маркса – Энгельса были полярные различия. Религия покоилась на вере, учение Маркса – на научном доказательстве. Религия считала, что целью верующего является забота о его душе и подготовка к вечной жизни, а задача марксизма сводилась к решению мирских проблем путем переустройства общественной жизни. Религия призывала верующих смиренно нести свой крест, а марксисты звали на революционную борьбу. Марксисты осуждали религию как орудие идейного порабощения масс, а религия осуждала марксизм за неверие в Бога. В отличие от религии, которая убеждала в незыблемости вселенских основ и вечных истин, марксизм воспринимал мир как постоянно развивающийся, а суждения о нем как постоянно изменяющиеся. Такое восприятие мира отвечало представлениям Иосифа о происходивших бурных переменах, совершавшихся на стыке двух веков. Личный опыт также убеждал Иосифа в постоянной изменчивости условий жизни и постоянном развитии мировосприятия людей. В своей работе «Анархизм или социализм?» Сталин писал: «Что такое диалектический метод? Говорят, что общественная жизнь находится в состоянии непрестанного движения и развития. И это верно: жизнь нельзя считать чем-то неизменным и застывшим, она никогда не останавливается на одном уровне, она находится в вечном движении, в вечном процессе разрушения и созидания. Поэтому в жизни всегда существует новое и старое, растущее и умирающее, революционное и контрреволюционное».