Юрий Емельянов - Иосиф Сталин. Часть 1. Мальчик из Гори

И все же Джугашвили делал весьма примечательную оговорку: «В то же время, само собой понятно, что для ведения общих дел, наряду с местными бюро, в которых будут сосредоточиваться различные сведения, социалистическому обществу необходимо будет центральное статистическое бюро, которое должно собирать сведения о потребностях всего общества и затем соответственно распределять различную работу между трудящимися». Кроме того, он считал: «Необходимы будут также конференции и, в особенности, съезды, решения которых будут обязательными для оставшихся в меньшинстве товарищей». Совершенно очевидно, что для носителя представлений об упорядоченном строе, антиподе царству рыночного хаоса, было немыслимо уничтожение управленческой организации.

Он сохранил верность этим идеям до конца своей жизни. Его работы: по диалектическому и историческому материализму, написанная в 1938 году, по политэкономии 1952 года не противоречили его убеждениям, которые сформировались в начале революционной деятельности. И в дальнейшем марксистская теория оставалась его идейно-политическим «компасом». Он сверял с ней всякое свое решение, всякое свое действие. Порой явные логические передержки и натяжки в его рассуждениях не раз вызывали сомнения в их справедливости. В то же время очевидно, что Сталин до конца своих дней сохранил верность основным положениям марксизма, которые исходили из исторической обреченности капитализма и неизбежности торжества социалистического, а затем коммунистического общества. Борьба за ликвидацию капиталистического строя и победу социализма и коммунизма стала делом его жизни. Глубоко восприняв идеи марксизма, Иосиф Джугашвили не мог оставаться верующим христианином, разрыв с церковью стал неизбежен вне зависимости от того, строги были порядки в семинарии или нет. Достаточно было лишь повода, чтобы Иосиф ушел из семинарии. В кондуитном журнале за 1898—1899 годы появилась очередная запись: «Ученик Джугашвили вообще не почтителен и груб в обращении с начальствующими лицами, систематически не кланяется одному из преподавателей (С.А. Мураховскому), как последний неоднократно уже заявлял инспекции. Помощник инспектора А. Ржавенский». Резолюция следующая: «Сделан был выговор. Посажен в карцер, по распоряжению отца Ректора на пять часов».

Хотя в «Духовном вестнике Грузинского экзархата» за июнь-июль 1899 года было записано, что Иосиф Джугашвили был исключен за неявку на экзамен без уважительных причин, вряд ли можно сомневаться, что и неявка Джугашвили на экзамен, и суровое наказание были следствием обострившегося конфликта между семинаристом и начальством семинарии. Среди архивных материалов была найдена объяснительная записка И. Джугашвили относительно какой-то неявки в срок в связи с похоронами родственника. Однако так как дата на записке не обозначена, то неясно, связана ли она с последующим исключением Джугашвили из семинарии, или нет. Возможно, что опоздание Джугашвили было лишь удобным поводом избавиться от бунтаря, в то же время не усиливая уже сложившееся впечатление о семинарии как питомнике революционеров. Поэтому, хотя формально он был изгнан за нарушение порядка, Джугашвили имел основания утверждать, что его исключили из семинарии за революционные взгляды.

Глава 7. ОПЫТ НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОЙ РАБОТЫ

Оказавшись вне стен семинарии, Иосиф Джугашвили мог всецело отдаться революционной деятельности, которая сначала сводилась к ведению пропагандистской работы среди рабочих железнодорожных мастерских. Однако в ту пору он не мог стать «освобожденным» партийным работником. Покинув семинарию, он остался без средств к существованию и без крыши над головой. Какое-то время он жил то у одного, то у другого товарища-единомышленника. Наконец ему помог Вано Кецховели, с которым он подружился во время учебы в семинарии. С ноября 1899 года В. Кецховели работал наблюдателем в Тифлисской обсерватории и жил на казенной квартире при этом научном учреждении. Иосиф Джугашвили переехал в его однокомнатную, но просторную квартиру. А вскоре – 28 декабря 1899 года Джугашвили получил такую же работу, как и Вано Кецховели. Через некоторое время друзья поселились в предоставленной им обсерваторией двухкомнатной квартире, куда вскоре переехала из Гори и мать Иосифа.

От наблюдателя требовались точность и аккуратность в составлении метеорологических сводок. Иосиф быстро освоил эту работу и выполнял ее более года. Сейчас, когда нам известно, как сложилась судьба Иосифа Джугашвили, его пребывание в роли наблюдателя Тифлисской обсерватории кажется лишь случайным эпизодом в его жизни. Между тем обстоятельства могли сложиться по-иному и эта деятельность могла стать для одаренного молодого человека началом работы в совершенно новой для него области – исследования физических процессов, происходящих в земной атмосфере.

Некоторые социологи утверждают, что первая работа оставляет сильный и неизгладимый след на личности человека. Какие бы виды работ ни исполнял человек на протяжении своей жизни, первые трудовые навыки зачастую формируют его последующие привычки в работе и во многом влияют на его мировосприятие. Наблюдения за движением небесных светил, водных и воздушных потоков заставляли его переоценивать сохранившиеся с детской поры и опоэтизированные им в стихотворениях представления о природных процессах. Возможно, что эта работа оставила след и в политической лексике его первых статей, в которых он писал о революционных «бурях» и «грозах», об «атмосфере, заряженной взаимным недоверием» и «потоках», которые «пронеслись над Европой».

В обсерватории Иосиф ежедневно регистрировал состояние изменчивой природной среды, здесь он учился собирать объективную и точную информацию и убеждался, что она позволяет предвидеть грядущие события. Возможно, именно тогда сформировалась его привычка давать конкретную оценку различным процессам и явлениям, оперировать точными расчетами и техническими терминами.

Видимо, понимание важности научно обоснованных данных для оценки окружающей действительности повлияло на то, что впоследствии доклады Сталина о состоянии страны неизменно изобиловали статистическими выкладками. Понятие «сталинская пятилетка» было связано с восприятием мира через цифры, отражавшие динамику развития страны. Он постоянно прибегал к цифрам для того, чтобы охарактеризовать содержание того или иного общественного явления или события, перечисляя последовательно его качества и свойства, периоды и этапы в его развитии («во-первых», «во-вторых», «в-третьих»…). Он говорил о «трех основных силах, определивших историческую победу СССР», «шести условиях» развития советской промышленности, «пяти причинах недостатков работы в деревне» и т. д. В своем докладе 6 ноября 1944 года он разделил военную кампанию истекшего года на «десять ударов Красной Армии», потом получивших название «десять сталинских ударов».