Александр Максимов - Воспоминания о Кап. Яре

Здесь в 1914—1918 годах размещалась команда инженерного склада. Начальником Сызранского Главного инженерного склада в 1918 году был поручик Осташев.

В Сызрани в середине апреля 1919 года начал формироваться понтонный батальон. Этот батальон был назван 1-м Сызранским понтонным батальоном, а в октябре 1920 года переименован в 4-й понтонный батальон. В 1943 году, когда отец нас с матерью перевез сюда из города Куйбышева, на хозяйственной территории базы находились старые металлические понтоны. На огородах, находящихся на территории базы, стояли понтоны, заполняемые водой для полива. В двух из них, самых крупных, мы, ребятишки, купались и учились плавать.

Учеба моя в шестом классе завершалась. Надвигались экзамены. В те времена экзамены проходили во всех классах с четвертого по десятый. Выпускные экзамены были в седьмом и десятом классах. Поскольку база была на окраине города, то школьники базы ходили в школу, находящуюся в городе примерно в километре ходьбы. По пути в школу необходимо было пересекать около десятка железнодорожных путей основной магистрали от Москвы на восток через Сызрань в Куйбышев, Урал и далее. В конце войны по этим путям шли эшелоны на восток с подбитыми немецкими танками и орудиями на переплавку.

В школу нас родители не провожали. Мы рано стали самостоятельными. Когда я был еще не опытным, то раза два попадал между двумя путями с движущимися навстречу друг другу товарными составами. Чтобы не зацепило вагоном, нужно было стоять точно посередине между движущимися составами и терпеливо ждать, когда они проедут и не раскачиваться в такт с мелькающими вагонами.

Перейдя пути и миновав водонапорную башню, за которой стояли огромные нефтеналивные резервуары, шли дальше по дороге вдоль веерного паровозного депо. Это было необычное сооружение. Здание было построено до 1917 года из красного кирпича в виде полукруга с семью деревянными воротами для въезда паровозов. Железнодорожные пути веером подходили к этим воротам от круглой ямы с платформой, расположенной по диаметру ямы. К противоположной стороне ямы подходил один железнодорожный путь, по которому паровоз подъезжал к яме, а далее заезжал на платформу. Платформу с паровозом поворачивали к одному из путей веера, и паровоз попадал в нужные ворота депо для проведения ремонта.

Далее наш путь в школу пролегал по тихой улице с одноэтажными домами. Основная часть города была застроена такими же одноэтажными частными домиками. Центральная же часть города была застроена до революции 1917 года кирпичными постройками середины ХVIII века. Ансамбли зданий напоминали о былой значимости города в дореволюционной России.

До войны, в конце тридцатых годов, было построено двухэтажное кирпичное здание нашей школы со светлыми просторными классами и физическим, химическим и ботанико-физиологическим кабинетами. Кабинеты были хорошо оснащены оборудованием, наглядными пособиями, коллекциями растений, насекомых, птиц и зверей. Был специально оборудованный кабинет для уроков и кружка по рисованию. Все было интересно и все увлекало.

Отец мне рассказывал, как сдав все дела на Военной инженерной базе №78, он поехал в Москву. Мы же стали ждать сообщения о его новом назначении и нашем переезде на новое место. Приехав в Москву, он направился в Военное министерство СССР, надеясь выяснить место нового назначения. Однако в Министерстве ему дали направление на размещение в гостиницу Военного министерства на площади Коммуны и сказали, что он временно оставлен в распоряжении Управления кадров до особого распоряжения. При этом сообщили, куда и в какой кабинет прийти на следующий день. В кабинете ему дали бланки для написания подробной автобиографии и бланки анкет. Рядом с кабинетом в отдельной комнате отец стал заполнять эти бумаги. После заполнения всех бумаг ему сказали, что в дальнейшем нужно будет приходить сюда для уточнения данных. Проводили проверку анкетных данных всех его родственников и родственников моей матери, уточняли биографические данные. В кабинете с него взяли подписку о неразглашении факта данной проверки, запрете на встречи и разговоры с иностранцами, запрет на посещение ресторанов и гостиниц, где бывают иностранцы. При каждом следующем приходе у него уточняли какие-либо анкетные данные родственников. Проверка была очень серьезной и глубокой.

Время шло, заканчивалась весна, и наступало лето. Прошло больше месяца до того момента, когда отца направили на Фрунзенскую набережную в ГАУ. В управлении сообщили, что он назначается в артиллерийскую часть. В какую часть и где расположенную, не сказали, а только взяли очередную подписку о неразглашении факта отъезда, времени отъезда и места прибытия. Кроме того, было рекомендовано сократить до минимума переписку с родственниками и знакомыми. Приказано было выписаться из гостиницы и на следующий день утром с вещами прибыть сюда. На следующий день, прибыв в ГАУ, отца направили в комнату, где собрались офицеры с вещами в чине от капитана до майора. Собралось около десяти человек. Офицер из управления объявил, чтобы все выходили с вещами к автобусу, стоящему у входа. Куда едут, никто не знал.

Автобус, выехав на улицу Горького и миновав Белорусский вокзал, стадион Динамо, напротив метро Аэропорт через КПП в зеленом заборе заехал на Центральный аэродром имени Фрунзе. На аэродроме в автобус сел офицер и сопроводил автобус к самолету ЛИ-2. Автобус подъехал к самолету. Офицер торжественно объявил: «Прибыли. Рассаживайтесь, товарищи офицеры, в самолете кому где удобно». На вопрос: «Куда полетим?», офицер сказал, что это вопрос к пилотам, а не к нему. Приехавшие офицеры перенесли свои вещи в самолет и стали пытаться выяснить у пилотов куда летим. Один из пилотов добродушно ответил: «Летим на „Конституцию“, а где это, прилетим – увидите».

Самолет оторвался от взлетной полосы и над крышами домов Москвы начал набирать высоту. Пролетев мимо строящегося здания МГУ на Ленинских горах, самолет взял курс на юг, и на смену домов под самолетом раскинулся ковер молодой зелени подмосковных лесов.

Летели долго, без посадки. Прозвучапа команда: «Приготовиться к посадке». Под самолетом коричнево-желтая земля с ровным, как линейка, горизонтом и ярко-голубым безоблачным небом. Посадочной полосой была глинистая, твердая как камень поверхность степи. Поэтому после приземления за самолетом остался гигантский пыльный шлейф.

Самолет подрулил к единственному строению – зеленой будочке с двумя жердями, между которыми натянута проволока антенны. Это и была загадочная «Конституция». Как позднее выяснилось, это был аэродром Государственного Центрального полигона (ГЦП) реактивной техники около села Капустин Яр Астраханской области, расположенный в ста километрах от Сталинграда (с 1961 года – Волгоград) на левом берегу Волго-Ахтубинской поймы. Здесь с 1947 года С. П. Королев проводил испытания баллистических ракет.