Андрей Герасимов - Хохол

– Слушай, поедем в разных вагонах, чтобы контролёры меньше возмущались, – предложил Хохол, и они разошлись. На этот раз контролёром оказался молодой парень.

– Ваш билет?

– Дружище, извини, такая ситуация…– и он не стал дослушивать, ушёл. « Ну, а что с меня взять, я гол как индеец!»

За окном мелькали берёзы, и казалось вся Россия перед глазами. Серёга Есенин очень любил Россию и берёзы. « Ты моя ходячая берёзка, создана для многих, и меня». Многие воспевали Россию и каждый по- своему. Кто-то с претензией, кто-то даже с ненавистью, эту всему миру до сих пор непонятую, удивительную страну.

На перроне в городе Сергачи к Хохлу снова подошёл Вадик. Солнце будто обнимало лучами, чтобы согреть. Прогонять молдаванина Хохол не стал, ведь вдвоём вдвойне веселей. Возле вокзала был небольшой рынок и несколько магазинов. Вадик мог пригодиться помочь сделать отводняк, прикрыть, если подвернётся хороший вариант, что-то отвернуть. Азы отвёртки Хохол освоил ещё у себя в городе. А в Москве стал профессионалом. С витрин отворачивалось всё: вещи, продукты, хоз. Инструменты и т.д. Всё что не приколочено гвоздями, а если и приколочено, Хохол отколачивал. Если вещи приматывали на скотч, Хохол резал скотч лезвием. Если продавщица попадалась внимательной и ему не везло, то в другом магазине повезёт однозначно. Волка ноги кормят.

Сергачи оказался уютным городком, расположенным на холме. Центральная улица была похожа на набережную. Стояли вдоль дороги фонари с круглыми плафонами, а дома, выкрашенные в светло- зелёный цвет, приятно гармонировали на общем фоне. Ребята заходили в каждый магазин, но ничего не стащили. Покупателей не было, а без толкучки сложно, что- либо исполнить. У Хохла была особая чуйка, которая его никогда не подводила. Бывало, что вот, вариант сам просится в руки, бери и иди, а он не брал. Вадик не задавал вопросов, что-то бурчал себе под нос о своей жизни и ходил рядом. На предплечье левой руки у Хохла висел пакет, на дно пакета он кинул бутылку с водой, а сумку отдал Вадику, чтоб не мешала. Когда зашли в очередной магазин, Хохол понял: это оно. Магазин из двух комнат, обклеенный обоями. В одной сидел продавец, а в другой, на круглой стойке на тремпелях висели шмотки, а в коробках возле стен, лежали новые в целлофане туфли- кроссовки. Хохол, долго не раздумывая, взял женскую пару кроссовок и без малейшего шума, аккуратно положил в пакет. И как ни в чём не бывало, вышел на улицу. На ценнике, приклеенному к подошве, написано триста рублей.

– Круто, красавчик!– внёс свою лепту Вадик. Хотя это был самый простейший отворот. То ли дело, когда продавец смотрит прицельно и подозревает, когда продавец такой же матерый и чуйка у него не хуже чем у Хохла, тогда да, адреналин, как в аптеке. На рынке возле вокзала, ребята решили продать кеды.

– Здравствуйте, по дешёвке кеды купите?– ценник Хохол специально не снимал.– В полцены отдаю.

– А ну, дай гляну, какой размер,– на женщину они оказались малы. Где-то на пятом лотке, кеды продали. На удивление никто не спрашивал, ворованные они или нет. Просил сто пятьдесят рублей за них а продал за сто.

– Неблагодарное это дело, Вадим, всегда в три раза меньше дают денег, а то и вообще за бесценок порой отдаёшь. Хотя рискуешь не слабо. Очень неудобно продавать одеяла, подушки, большие вещи. С ними возиться неудобно и избавиться хочется скорее, я однажды одеяло за три тысячи, продал за пятьсот рублей, в шесть раз меньше. А за такие мероприятия, если в КПЗ не сдадут, то по соплям, так надают, что долго помнить будешь.

Но Сергачи не Москва, сто рублей был неплохой капитал. Ребя купили целую полторашку молока, булочек и ещё осталось немножко денег. Молоко особенно запомнилось, домашнее и очень вкусное.

– Такое молоко я пил только в детстве, когда с другом Саней, пасли коров у его бабушки. Пасти коров, это было гениальным занятием моего детства. Мы разжигали костёр, когда коровы усталые и сытые отдыхали, лёжа на земле, и крутили своими большими и рогатыми бошками, отгоняя мух и оводов. Я всегда считал корову тупым животным, но любил эти огромные божьи создания за их спокойствие и за молоко, конечно,– Вадик уплетал булочку и, казалось, так внимательно слушал Хохла, будто тема о коровах, это самое увлекательное, что он слышал в жизни.– Жарили на огне сало, хлеб, пекли картошку. Самым классным было кататься на коровах. Саня всегда выбирал по- больше животину, с маленькими рожками, а я поменьше, чахленького телёнка. Но иногда тоже запрыгивал на большую, чтоб Саня не считал меня трусом, хотя он никогда так не думал. Мы очень крепко дружили и дружим до сих пор. Сашкин дед ругал на нас и гонял лозиной, что тоже нас здорово веселило.

– Спасибо, Костя.

– За что?

– За хавчик, накормил все-таки, да и вообще с тобой прикольно путешествовать, с голоду не пропадёшь.– Вадим улыбался и потирал руки.

– На здоровье, паря, помни о старом добром Хохле. Я тоже рад, что не один, хотя понимаю, что скоро наши дорожки разойдутся,– и Хохол похлопал его по плечу.

Электричка до Казани должна была прибыть к вечеру. За блужданием по городу и разговорами, время прошло незаметно. Конечно, возле того магазина, где украли кеды и где продали, ребята уже не появлялись.

На перроне Хохол снова сказал своему попутчику:

– Расходимся в разные вагоны.– и поезд тронулся.

Молдаванин ехал в Казань, к своему другу, ему было легче, есть, где переночевать после тяжёлой дороги, отдохнуть. Хохла же ждала неизвестность, а она пугает, иногда даже страшно подумать о том, что ждёт впереди. Самое большое, когда Хохол боялся неизвестности, когда впервые преступал порог тюремной камеры. Очень переживал, как встретят, что за люди сидят в тюрьме… Больше ничего подобного он не испытывал, но всё равно неизвестность всегда немного пугает. И этот ньюанс был главной причиной, почему он не хотел ехать с Вадиком в одном вагоне. Было больно смотреть на его беззаботность.

Контролёрша попалась вредная, и не слушая лишних излияний Хохла, сказала:

– Я это слышу каждый день, выйдите в тамбур!– всё-таки чувствовалась разница между контролёрами, чем дальше от Москвы, они становились более агрессивными. Хохол дождался, пока она уйдет, и снова вернулся на место. Когда она прошла обратно в первый вагон, то уже ничего не сказала. Какая красивая река Волга, когда подъезжаешь к Казани, город отражается в воде. Миллионы фонарей разных цветов мерцают, словно медузы, на поверхности воды. Усталости не чувствовал, а вот есть хотелось. Часы показывали двадцать два ноль-ноль. « Жаль, за всю дорогу не встретилось ни одного бродячего музыканта, веселящего народ. В Москве, опять же, их было валом, по два, по три человека проходило в одной электричке, а то и целые ансамбли выступали. Вокзал в Казани ошеломил Хохла, ему даже на мгновение показалось, что он приехал в одну из Европейских столиц. Сверху русских надписей, были нерусские. Десятки турникетов, на перрон сложно войти, но ещё сложнее, казалось, выйти в город. Высокий, кованый забор, через который перелезть незамеченным практически невозможно. Вокзальный циферблат показывал половину одиннадцатого. Хохол нашёл ларьки с выпечкой, купил татарский чебурек на последние тридцать пять рублей и остался доволен. Узловые станции в его списке закончились, он направился к кассе и спросил: