Камала Харрис - Истины в моем сердце. Личная история

Мы лучше всего этого. И американцы знают, что мы лучше этого. Но нам придется это доказать. Нам придется за это сражаться.

Четвертого июля 1992 года один из моих героев и вдохновителей, Тергуд Маршалл, произнес речь, которая крайне актуальна и сегодня. «Нельзя вести себя как страусы, – сказал он. – Демократия просто не может процветать там, где есть страх. Свобода не может расцвести среди ненависти. Справедливость не может укорениться там, где есть злоба. Америка должна приступить к работе… Мы должны отказаться от безразличия. Мы должны отказаться от апатии. Мы должны отказаться от страха, ненависти и недоверия».

Моя книга вырастает из этого призыва к действию и из веры в то, что наша борьба должна начинаться и заканчиваться правдой.

Я считаю, что в трудные времена нет более действенного средства, чем взаимные доверительные отношения. Вы отдаете и получаете доверие. И один из самых важных компонентов в доверительных отношениях – это правда. То, что мы говорим, – важно. Важно то, что мы имеем в виду, то значение, которое мы придаем нашим словам, и как они отзываются в других людях.

Мы не сможем решить наши самые серьезные проблемы, если не будем честны в том, что они собой представляют, если не будем готовы вести трудные разговоры и принимать факты.

Мы должны говорить правду: расизм, сексизм, гомофобия, трансфобия и антисемитизм – реальные силы в нашей стране, и мы должны противостоять им. Мы должны говорить правду: за исключением коренных американцев все мы происходим от людей, которые не родились на наших берегах. Наши предки пришли в Америку добровольно, с надеждой на благополучное будущее, или были привезены насильно, на невольничьем корабле, или попали сюда от отчаяния, убегая от горького прошлого.

Мы не сможем построить экономику, которая обеспечит достойную благополучную жизнь американским рабочим, если сначала не скажем правду: мы просим людей трудиться больше за меньшие деньги и жить дольше, в то время как эта жизнь менее защищена, чем была раньше. Так, заработная плата не повышалась уже 40 лет, несмотря на то, что расходы на здравоохранение, образование и жилье резко возросли. Средний класс живет от зарплаты до зарплаты.

Мы должны говорить правду о повсеместном кризисе в местах лишения свободы: мы сажаем в тюрьму больше людей, чем любая другая страна в мире, без особых на то причин. Мы должны говорить правду о жестокости полиции, о расовых предубеждениях, об убийстве безоружных чернокожих. Мы должны говорить правду о фармацевтических компаниях, которые навязывают вызывающие привыкание лекарства ничего не подозревающим людям, а также о кредиторах, о коммерческих колледжах, которые вешают долги на уязвимых американцев. Мы должны говорить правду о жадных, хищнических корпорациях, для которых дерегулирование, финансовые спекуляции и отрицание климатических изменений стали символом веры. И я намерена говорить правду.

Эта книга задумана не как изложение политической платформы и тем более не как план из пятидесяти пунктов. Скорее это собрание идей, точек зрения, историй из моей жизни и из жизни многих людей, которых я встретила на своем пути.

Есть также еще два момента, которые нужно упомянуть, прежде чем мы начнем.

Во-первых, мое имя произносится как «Ка́мала», с ударением на первом слоге. Оно означает «цветок лотоса», который является важным символом в индийской культуре. Лотос растет под водой, и его цветок поднимается над поверхностью, в то время как корни крепко держатся за дно реки.

Во-вторых, я хочу, чтобы вы знали, что все написанное – это очень личное. Это история моей семьи. Это история моего детства. Это история жизни, которую я построила. Вы познакомитесь с моей семьей и моими друзьями, моими коллегами и моей командой. Надеюсь, вы полюбите их так же, как и я, и благодаря моему рассказу увидите, что ничего из того, что я когда-либо совершала, не могло быть сделано мною в одиночку.

Камала, 2018

До сих пор помню, как я впервые вошла в здание Верховного суда округа Аламеда в Окленде, штат Калифорния, в качестве сотрудницы. Это было в 1988 году, в последнее лето учебы в школе права, и мне вместе с девятью другими студентами предложили летнюю стажировку в окружной прокуратуре. У меня было чувство, что я хочу быть прокурором, хочу работать на переднем крае реформированного правосудия, хочу защищать уязвимых. Но поскольку я никогда не видела эту работу вблизи, то окончательного решения еще не приняла.

Солнце ярко освещало здание суда, стоявшее особняком на берегу озера Меррит, – более высокое и величественное, чем другие здания поблизости. С некоторых ракурсов оно выглядело как архитектурное чудо какой-нибудь столицы за пределами США, с гранитным основанием и бетонной башней, увенчанной золотой крышей. Правда, с других ракурсов здание имело жуткое сходство со свадебным тортом в стиле ар-деко.

Окружная прокуратура округа Аламеда сама по себе является чем-то вроде легенды. Эрл Уоррен возглавлял ее до того, как стал генеральным прокурором Калифорнии, а затем одним из самых влиятельных судей Верховного суда Соединенных Штатов. В то утро я думала о нем, когда шла мимо потрясающих мозаик в вестибюле, изображающих начало исторического пути Калифорнии. Словам Уоррена – провозглашению сегрегации «изначальным неравенством» – понадобилось долгих 15 лет, чтобы добраться до Беркли, штат Калифорния. Я была благодарна за то, что для меня они прозвучали вовремя: мой класс начальной школы был только вторым классом в городе, на который распространился басинг [2] От англ. bus – «автобус». До момента, о котором идет речь, большинство школ были исключительно для черных или исключительно для белых. Решить проблему попытались с помощью басинга: чтобы добиться баланса, детей распределяли по школам, принимавшим и белых, и черных учеников. – Примеч. ред. .

На ознакомительную сессию я пришла первой. Через несколько минут появились остальные коллеги-служащие. Среди них была только одна женщина – Эми Резнер. Как только сессия закончилась, я подошла к ней и попросила номер телефона. В этой среде, где доминировали мужчины, было приятно иметь хотя бы одну коллегу-женщину. Она и сегодня остается одной из моих самых близких подруг, а я – крестная мать ее детей.

Как летние стажеры мы по понятным причинам практически не имели власти или влияния. Наша работа состояла прежде всего в том, чтобы учиться и наблюдать, помогая там, где можно. Это был шанс получить представление о том, как работает система правосудия изнутри, как она выглядит, когда правосудие совершается – и когда нет. Нас прикрепили к адвокатам, которые рассматривали все виды дел, от ДТП до убийств, и у нас была возможность присутствовать при составлении дел и немного участвовать в процессе.