Полина Ребенина - Мой Тургенев

Он сам об этом сказал в одном из писем Полине Виардо: «Уверяю Вас, что чувства, которые я к Вам испытываю, нечто совершенно небывалое, нечто такое, чего мир не знал, что никогда не существовало и что во веки не повторится!» (26 февраля 1867 года, Баден).

Беспредельная преданность Тургенева литературному труду была по заслугам вознаграждена, и он еще при жизни стал всемирно известным писателем. Книги его получили небывалый общественный резонанс. Российский император Александр II однажды признался, что именно «Записки охотника» Тургенева стали последним аргументом в его решении упразднить в России крепостное право… А какую бурю откликов вызвал Базаров! С лёгкой руки Тургенева в культурный оборот вошли и навсегда закрепились в нём такие понятия, как «лишний человек», «дворянское гнездо», «нигилист», «тургеневская девушка»…

Ни одно произведение не выходило из-под его пера незамеченным, за честь издания его творений боролись ведущие российские журналы. Надо отметить, что это было время, когда русский язык лишь начал отстаивать свои права в мировой литературе, и способствовало этому во многом творчество Тургенева. Он стал первым русским писателем, произведения которого были переведены на основные европейские языки- французский, немецкий, английский, испанский, они издавались не только в европейских странах, но и в невообразимо далекой Америке… В Соединённых Штатах колонисты в честь героя «Отцов и детей» назвали своё поселение! Наряду с Гюго его избрали почетным председателем Всемирного конгресса писателей, а в Оксфорде ему было присуждено звание академика права. Его появление встречали овациями, и то тут, то там награждали лавровыми венками.

Жизнь его была необыкновенно богата событиями, встречами, знакомством и дружбой с самыми замечательными и выдающимися людьми своего времени. Тургенев встречал Пушкина, и как святыню, хранил локон с его головы и пушкинское кольцо. Он был знаком с Гоголем и Лермонтовым. Лучшие русские писатели 19-го столетия – Н. Некрасов, Ф. Достоевский, Л. Толстой, И. Гончаров, А. Дружинин, Д. Григорович, А. Фет, Ф. Тютчев – восхищались талантом Тургенева. Выдающиеся художники – И. Репин, В. Поленов, А. Харламов, В. Серов, А. Иванов, А. Боголюбов – были его друзьями. Он наслаждался пением и игрой лучших русских и иностранных певцов и музыкантов своего времени.

Он объехал всю Европу, и чувствовал себя уверенно не только в салонах Москвы и Петербурга, но ощущал себя своим – в Берлине, Париже, Лондоне, Риме… Знаменитые французские писатели – Ж. Санд, Г. Флобер, А. Доде, Э. Золя, братья Гонкуры и Ги де Мопассан считали его выдающимся писателем.

В своем письме к Тургеневу Г. Флобер с восхищением отзывался о его творчестве: «Я давно считаю вас мастером. Чем больше я вас читаю, в тем большее изумление приводит меня ваш талант. Подобно тому, как при чтении «Дон Кихота» мне хотелось самому ехать верхом по белой от пыли дороге и в тени какой-нибудь скалы есть оливки, так ваши «Сцены из русской жизни» вызывают желание пробираться среди заснеженных полей под вой волков».

Вот как вспоминал французский писатель Ги де Мопассан о Тургеневе: «Он был одним из замечательнейших писателей нынешнего столетия и в то же время самым прямым, самым искренним и самым честным человеком, каких только можно встретить… У него были длинные седые волосы, густые седые брови и большая седая борода, отливавшая серебром, и в этой сверкающей снежной белизне – доброе, спокойное лицо с немного крупными чертами. Это была голова Потока, струящего свои воды, или, что еще вернее, голова Предвечного отца».

С его словами перекликался отзыв о Тургеневе писателей братьев де Гонкур: «Это очаровательный колосс, нежный беловолосый великан, он похож на доброго старого духа гор и лесов, на Друида и на славного монаха из «Ромео и Джульетты». Он красив какой-то почтенной красотой, величаво красив, как Ньеверкерк. Но у Ньеверкерка глаза цвета голубой обивки на диване, а у Тургенева глаза как небо».

Изучая творчество писателя и размышляя о его жизни, я пришла к заключению, что Тургенев был человеком стойкого характера и уникальной судьбы. Его жизнь сложилась по-особому оттого, что он всегда следовал своим собственным путем, не оглядываясь на чужие мнения и суждения. Именно в этом он проявил себя как сильная, цельная и гармоничная личность. Однако, познакомившись с написанными ранее монографиями о жизни великого писателя, я с удивлением прочла, что мнение некоторых биографов не совпадало с моим. Эти авторы утверждали, что был Иван Сергеевич человеком противоречивым, раздвоенным, непоследовательным, и даже слабым… Существовал на развилке дорог…

Первым настоящим биографом Тургенева считается литературовед Николай Михайлович Гутьяр, который опубликовал пятнадцать статей о жизни писателя сразу после издания его полного собрания сочинений в 1898 году. Уже тогда Гутьяр подчёркивал необходимость определения «правильных взглядов на творчество и личность автора», освобождения от «нелепых суждений» о Тургеневе, заведомо негативных оценок. Тогда были приняты обвинения его в ретроградстве, незнании России, в подыгрывании нигилистам и революционерам, в создании героев по преимуществу слабохарактерных и т. п. До Гутьяра были напечатаны биографические очерки И. Ивановым и Венгеровым. По мнению Гутьяра, критико-биографический очерк Венгерова являлся устарелым, «да и биографическая часть доведена в нём лишь до 60-х годов», и оставался единственным лишь труд И. Иванова. Но и он был «неполным» в нем «не достает ещё подробного изучения нашей журналистики за последние десятилетия жизни Тургенева».

В начале прошлого века анализ жизни и любви Тургенева провел в серии статей знаменитый философ и литературовед Василий Розанов, который он приурочил к 20-летию со дня смерти писателя. Он высказывал несомненно интересные, но спорные идеи о личности писателя: «Тургеневу первому из наших писателей привелось снискать европейскую известность, и когда он достиг её и уже не было времени стремиться ещё к чему-нибудь, он вдруг увидел, что достиг чего-то самого малого: всё же значительное и ценное от него ускользнуло. Это ускользание главного Тургенев остро сознавал всю жизнь. И не верил своим победам… Не видел в них радости и утешения… Чувствовал, что вихри судьбы всё время выталкивают его на обочину – и он не может противостоять им. Не хватает воли. А жизнь – большая, истинная, значимая – идёт стороной… Он всё время ощущал себя в партере, а не на сцене… А хотелось на сцену! И страшно было покинуть благополучный полумрак зала».

Многие последующие мемуары были написаны словно под копирку, повторяя вышеприведенные суждения знаменитого критика, хотя в иных выражениях, но с аналогичными оценками. Так один из последних биографов Тургенева Павел Фокин пишет, что несмотря на внешний блеск жизни Тургенева, его судьба была далеко не совершенной. «Даже без глянца во всех этих именах, событиях и фактах столько блеска и настоящего, невыдуманного успеха, что невольно замираешь в восхищении. Всматриваясь внимательнее в жизнь Тургенева, с удивлением обнаруживаешь какую-то постоянную, тщательно скрываемую за фейерверками словесных фестивалей тоску и неудовлетворённость». То есть, делает и этот современный биограф заключение очень близкое к выводам классика В. Розанова.