Владимир Титомиров - Дело рук Сталина. Том 2

Если бы в течение этого года были предприняты предлагаемые здесь меры, не сомневаюсь, всем было бы лучше!

Думаю, и здесь власти надо инициативу не упускать из своих рук.

[До издания книги прошло ещё время. Тема эта настолько серьёзна, что не думать о ней нельзя, тем более, что отношения с Западом, его враждебность к России всё возрастают.

Со времени начала перестройки и развала Советского Союза прошло около 30 лет. И что же? Да, многое изменилось, страна стала на ноги. Но не всех это радует, а некоторых власть имущих просто бесит. Это очевидно, и постараюсь быть кратким, хотя это плохо удаётся.

Есть символы, которые очевидны. Повесь на двери свастику, и всем всё будет ясно. Потому уничтожаются и воздвигаются те или иные памятники.

Вот именно поэтому нахождение в сердце страны целого кладбища вождей революции говорит очень о многом!

Многое говорит и отношение к прошлому страны.

Именно самому страшному времени в истории России и посвящена эта книга. И очень трудно правильно понять и оценить его, сделать правильные выводы и решить, что и как следует делать в дальнейшем, на пользу страны, да и всего мира.

Соответствующие выводы и рекомендации сделаны мною и приведены в самом конце.

Прочтите эту книгу, а затем и это заключение. И вы поймёте мою цель.]

Не трудно себе представить, что если бы революция принесла те плоды, о которых мечтали её творцы, без грандиозного им памятника, пышных праздненств, было бы не обойтись. А так, что будет? Надо ответить на немаловажный вопрос: оставлять ли к тому времени у Кремлёвской стены останки творцов революции и памятники им, и прежде всего – мавзолей Ленина и надгробный памятник Сталину? Ведь уже сейчас видно, что многое, чему прямой смысл было бы быть в Москве на Красной площади, у Кремлёвской стены, проходит то у могилы Неизвестного солдата в Александровском саду, то на Васильевском спуске, а то и вообще – на Поклонной горе.

Но чтобы прореагировать должным образом, очевидно нужна большая подготовительная работа.

Злободневность ответа на этот вопрос и его важность, таким образом, уже сейчас, – как для нынешней власти, так и для всех людей, – придают особенный смысл этим запискам, т. к. они и посвящены именно окончательному ответу на поставленный вопрос: место ли памятникам творцам революции у Кремлёвской стены и надо ли поставить, а если надо, то кому конкретно, где и в каком виде, памятники к 100-летию Октябрьской революции? А если это и сделать, то надо понять, не слишком ли этим будет привлечено внимание к самому́ этому событию и не может ли это быть истолковано как положительная оценка революции как таковой.

Вопрос это – сложный, и о нём надо задуматься уже сейчас. Это настолько близко, что после издания этой книги может остаться слишком мало времени, чтобы она способствовала, – успела повлиять на умы, – правильному решению.

И мы уже сейчас задумываемся, что надо поторопиться. А читатель, в силу вышесказанного, должен к ещё предстоящему чтению отнестись тоже особенно ответственно, и его не откладывть, чтобы не опоздать.

А некоторые, увы, прочтут это уже тогда, когда и ответы на поставленные вопросы будут даны и результаты будут известны. [Так и получилось. События эти прошли. Никаких особенных шагов сделано не было. Но говорят, "лучше поздно, чем никогда". Волт мы и оставляем все эти рассуждения читателю будущего.]

Эта книга, с одной стороны, – авторское произведение жертвы сталинизма, а с другой – привлечение внимания к более ранним высказываниям очень авторитетных людей с тем, чтобы дать возможность обществу исправить непростительную ошибку в том, что оно либо сознательно проигнорировало, либо недооценило вес, значение, этих обличений в совершенно вопиющих фактах, недопустимо оставленных в течение долгого времени, десятилетиями, без должной реакции, когда это стало возможно и особенно необходимо.

Иными словами, по замыслу, вначале, на примере судьбы одного из участников и судьбы его близких, мы показываем, уже показали, а вы прочли, наглядно, что в той или иной степени, в чём-то сходно, а в чём-то индивидуально, переживал каждый член общества в России ХХ века, а с другой стороны, во второй части книги, в записках приводим ещё и цитаты других участников событий, и тем самым усиливаем воздействие, чтобы достичь искомого результата: неоспоримого доказательства факта преступления и необходимости немедленного исправления ошибок бездействия по отношению к нему.

Если бы то, что показано в воспоминаниях, как здесь, так и в других источниках, и цитируется, приводится далее, было бы в своё время «услышано» и возымело бы должное воздействие, очевидно, не нужна была бы теперь эта, нами написанная, книга. Всё было бы и так предельно ясно, и, возможно, раньше, и более своевременно, было бы доведено до логического завершения.

Как теперь должно быть понятно, далее в книге, отдельной частью – записками, приведены некоторые документы или цитаты из них, обличительная сила которых, да ещё – когда они представлены вместе, столь велика, что, по замыслу, не должны ни у кого остаться хоть какие-то сомнения в отношении к сталинизму и к личности Сталина. Можно только удивляться, что выход каждого из них до сих пор остался без должного резонанса в обществе. Каким-то объяснением и оправданием может быть лишь то, что знал о них некий узкий круг, было не то время, не нашлось смельчаков среди власть имущих, побоялись, что их не поддержат, даже лишат постов. Слишком велик был шок, слишком велика была обработка населения. В немалой степени она присутствует и сейчас. Не исключено, что и оглашённые результаты голосования в отношении значения личности Сталина – тоже ловкий ход, подтасовка, подстроенные некими заинтересованными лицами. Но очевидно, что дальше так всё оставить нельзя. [Надо ещё себе представлять, что результатом репрессий было то, что их жертвы были массово уничтожены, и их потомков существенно меньше. А те, которых в живых оказалось существенно больше, – именно исполнители репрессий и их потомки, а так же к этому не причастные. Вот поэтому, как очевидно, и голосование – в пользу сталинизма.]

Есть два метода изложения материала, подобного этому. Один, – когда приводят аргументы, а в конце излагают выводы из них. Другой, – когда вначале что-либо утверждают, а потом приводят тому доказательства. Я же: для того, чтобы сразу понимали, что к чему, сразу называю вещи своими именами. Но и потом, изложив аргументы, я, надеясь, что читатель уже проникся существом изложенного, излагаю вытекающие из него выводы. Исхожу из того, что обстоятельность здесь должна быть максимальной.