Галина Вервейко - Матильда Кшесинская – прима Императорского балета 1 том XIX век. Документальная повесть-роман о русском балете рубежа XIX—XX веков

– И что с ним было дальше? – поинтересовался Юзя.

– Он перешёл на драматическую сцену и стал замечательным актёром!

– И сколько же лет он прожил? – спросила отца Юлия.

– О, он был долгожителем! И прожил целых сто шесть лет! Умер в таком возрасте и то случайно: от угара.

А знаете, какой некролог написали о нём польские газеты? В некрологе сообщалось, что Иван-Феликс (таково было полное имя отца) Кржезинский-Нечуй обладал поразительным голосом, необычайной мягкости и замечательного тембра и был великим артистом польского театра на трагических и комических ролях. Вот какой талантливый был у вас дед!

Самой маленькой в семье была Маля. Она сидела рядом с отцом и, молча, слушала все его рассказы. Но однажды и она задала вопрос:

– Папа, а расскажи, как ты стал артистом.

– С удовольствием! – ответил отец. – Когда мне исполнилось восемь лет, родители отдали меня обучаться хореографии – танцам. Моим учителем был балетмейстер Морис Пион. Он был создателем и директором Варшавского балета. Сначала мне очень нравилось танцевать классические танцы. Но мой темперамент до конца не мог выплеснуться в них. И тогда я стал изучать характерные танцы и пантомиму. Мне не исполнилось ещё и 15 лет, когда меня назначили танцовщиком кордебалета Варшавских театров.

В 14 лет, а было это в 1835 году, в городе Калише , я впервые выступал в присутствии российского Императора Николая Павловича . Около Калиша в то время были устроены грандиозные военные смотры в честь Прусского Короля Фридриха-Вильгельма III. В честь этих торжеств был построен новый театр, а из Варшавы привезли в него лучших артистов, в числе которых был и я – ваш отец.

Свидание двух монархов в Калише было крупным политическим событием, и Император Николай I хотел придать особый блеск этим торжествам. Кроме военных смотров и манёвров, которые проходили вокруг города, в самом городе давались балы, театральные спектакли и пышные приёмы. Эти калишские празднества удачно отразились на моей артистической карьере. Уже тогда император заметил меня среди польских артистов.

В 1845 году я был произведён в артисты балета и исполнял эти обязанности в Варшавских театрах почти до конца ноября 1852 года. Да, четырнадцать с половиной лет, в общей сложности, я радовал поляков-варшавян своими танцами на сцене. И до сих пор, когда я приезжаю в Варшаву из Санкт-Петербурга, то мне там устраивают грандиозный приём! Мои польские зрители гордятся, что я стал артистом Императорских театров!

Как это произошло? Император Николай Первый приезжал в Варшаву ещё несколько раз. Ему очень нравились польские национальные танцы. Особенно он любил смотреть мазурку . В Петербурге польские танцы были тогда малоизвестны. Хотя ещё во времена Пушкина там танцевали мазурку. Помните его стих: «Мазурка началась. Бывало…» И он дальше рассказывал, как её танцевали в старину. Но потом мода на неё прошла, и танец подзабылся.

А в 1857 году Император Николай Павлович решил вновь возродить мазурку в Петербурге. Он выписал из Варшавы по пять танцовщиков и танцовщиц для исполнения мазурки. В их числе был и ваш отец, то есть, я – Феликс Янович. Мазурка в столице России имела огромный успех! И с этого времени она становится любимым танцем и на балетной сцене, и на придворных и дворянских балах. Но, надо сказать, что с первыми артистами мне в Россию выехать не пришлось…

– Почему? – с нетерпением спросил Юзя.

– По глупости. Был молодой и горячий. И во время представления в Варшаве балета « Катарина, дочь разбойника» так вошёл в роль разбойника, что нечаянно пыжом прострелил себе руку! И рана оказалась очень серьёзной. Мне даже чуть не ампутировали кисть руки! Но, слава Богу, всё обошлось – рану вылечили. А вот на первое представление мазурки наших польских артистов в Петербурге я из-за неё не попал… Я приехал в Петербург позже других – в начале 1853 года.

Отец Феликс хранил старую петербургскую газету «Северная пчела» за 17 декабря 1852 года. Ему её подарили в тот день, когда он впервые танцевал в Петербурге, уже как артист Императорских театров. Он показывал своим детям статью, которая предваряла его дебют в столице России. Вот что о нём писалось в ней: «… нигде не танцуют так ловко и грациозно мазурки, как в Польских провинциях, и наша бальная молодёжь вероятно не пренебрежёт пребыванием здесь г. Кржесиньского, чтобы воспользоваться его уроками, как пользовались уроками г. Попеля. Г. Кржесиньский танцует ловко и грациозно все бальные танцы, но в мазурке он неподражаем».

Более других волновался о приезде Кржезинского в столицу генерал-майор Свиты Его Императорского Величества А. Н. Астафьев (видимо, ему царь поручил заняться этим делом). Он написал рекомендацию в дирекцию Императорских театров, и на его прошение директор А. М. Гедеонов ответил: «Хотя по составу балетной труппы при С.-Петербургских театрах и не представляется надобности в принятии кого-либо на сцену, но, желая сделать угодное Вашему Превосходительству, я готов допустить г. Кржесинского к дебюту в удобное время на Александринском театре, чтобы видеть на деле, может ли он быть полезен Дирекции». Но, видимо, узнав от просителя, кто был на самом деле «заказчиком» этого дела, уже 15 января (ещё до дебюта польского артиста на петербургской сцене!) с Феликсом Кржесинским (или Кржезинским) был заключен контракт сразу на три года, а затем Дирекция перезаключала его в дальнейшем до 1882 года на год, два или три, после чего он стал солистом Императорских театров на постоянной основе.

Не успев как следует обосноваться в Петербурге, как 30 января 1853 года Феликс Янович выступил на сцене Императорского Александринского театра в спектакле «Крестьянская свадьба».

– И какие танцы ты в нём исполнял? – спросила Юля.

– Польские: краковяк и мазурку . И ещё классическое па-де-труа с балеринами Большого театра Петербурга – Снетковой первой и Паркачёвой . И с этого времени я уже окончательно поселился в столице России и вот живу до сих пор… Надеюсь, что и вы, мои дети, будете любить этот город, как мы с вашей матерью. Ведь она тоже полячка. И тоже танцовщица.

Да, ещё хочу рассказать вам один случай о Николае Первом , его любви к мазурке. Было это в 1851 году. Николай Павлович вообще очень интересовался балетом. В тот год в честь тезоименитства (дня Ангела) его дочери – Великой Княгини Ольги Николаевны , в Петергофе был дан парадный спектакль на открытом воздухе. Перед этим, как обычно, была проведена генеральная репетиция, на которой присутствовал сам Император. Государь прошёл на сцену и попросил руководителей балета, чтобы обязательно в спектакле станцевали мазурку. Этим он поставил их в затруднительное положение: артисты не взяли с собой из театра в Петербурге польских костюмов. Тогда царь приказал танцевать свой любимый танец в костюмах неаполитанских рыбаков (неважно, что это были итальянцы!). К счастью, капельмейстер Лядов как-то случайно захватил с собою ноты мазурки. И танец был исполнен к великому удовольствию Государя.