Михаил Дьяконов - Амундсен

Погода стояла отвратительная. Лишь изредка удавалось делать кое-какие наблюдения. Когда участники санного похода уже заканчивали свою работу, порывом бури у них разорвало палатку.

Амундсен впервые узнал, что представляет собой в Антарктике неровная ледяная поверхность, засыпанная снегом. Люди выбиваются из сил, таща за собой тяжело нагруженные сани, завывает буря, снег слепит глаза, режет лицо. Возвышенности вздымаются так круто, что под'ем на них совершенно невозможен.

Двенадцатого февраля «Бельгика» оставила пролив, названный позднее проливом де Герлаха, и направилась к югу вдоль берегов Земли Греэма, оказавшись в столь южных широтах в такое время года, когда все прежние экспедиции уже спешно возвращались домой. Повсюду на море были видны бесчисленные ледяные горы; как-то их насчитали поблизости больше сотни за один раз!

В последний день февраля «Бельгика» находилась на 70°20 южной широты и 85° западной долготы. На море свирепствовал шторм. Валил густой снег, кругом все потемнело, льдины с треском и грохотом сталкивались одна с другой. Дело принимало плохой оборот: «Бельгику» могло прижать к кромке льдов или же раздавить между пловучими льдинами. Будь у начальника экспедиции или у его ближайших помощников хоть какой-нибудь опыт в плавании по Южному Ледовитому океану, они попытались бы отойти к северу в открытое море, чтобы там померяться силами со штормом. Но де Герлах сделал то, чего нельзя было делать и что могло привести экспедицию к гибели. Обнаружив большие просветы в сплоченных ледяных полях по направлению к югу, он Повернул туда и вошел во льды, с бурей за спиной.

Худшей ошибки нельзя было совершить! Сотрудники де Герлаха, как моряки, так и ученые, высказывали опасения, что входить во льды в такое позднее время года, да еще при буре с моря—значит подвергать судно величайшему риску. Однако начальник экспедиции не изменил своего решения и, подвигаясь на юг все с большими и большими трудностями, 3 марта оказался в ледяном мешке. Немедленно пошли обратно на север, но, успев пройти только несколько миль, «Бельгика» плотно застряла во льдах. На целых тринадцать месяцев судно потеряло всякую способность к самостоятельному передвижению!

Положение было очень опасным. В самом начале долгой антарктической зимы экспедиция основательно засела во льдах, носящихся по океану по прихоти ветров и течений. Де Герлах не предполагал зимовать в Антарктике и потому у него не было соответствующего снаряжения и достаточного количества меховой одежды. Особенно скверно обстояло дело с лампами. Запасов провианта было достаточно (он был взят на два года), но большую часть его составляли специально приготовленные мясные и рыбные консервы, «питательное вещество которых перестало быть питательным», как замечает один автор. А к свежему тюленьему мясу или мясу пингвинов и сам начальник и некоторые из участников экспедиции почему-то питали непобедимое отвращение.

По первоначальному плану предполагалось, что «Бельгика» в конце 1897 года или в начале следующего года, т. е. антарктическим летом, пройдет на юг, в область Южного магнитного полюса на Южной Земле Виктории и организует там зимнюю станцию, где и перезимуют четыре человека. Само же судно уйдет на зиму с остальным экипажем куда-нибудь в цивилизованные страны, а следующей весной вернется сюда за товарищами. Остаться на зимовку выразили желание Раковица, Добровольский, Кук и Амундсен. Только на этих четырех зимовщиков и были заготовлены соответствующее снаряжение и меховая одежда.

Делать нечего, пришлось примириться с обстоятельствами. Было предпринято все возможное, чтобы свести неизбежные лишения и трудности до минимума. Впервые человек оставался на зимовку в антарктической области. Хотя научные сотрудники экспедиции и не пришли в особый восторг от перспективы просидеть во льдах по меньшей мере год, однако они энергично принялись за работу. Во льду были прорублены дыры и через них из моря особой сеткой добывались разные мельчайшие морские животные – планктон, производились промеры глубин, измерялась температура воды на всевозможных глубинах и воздуха. Когда же позднее оказалось, что «Бельгика» не стоит во льдах неподвижно, а все время передвигается из стороны в сторону, описывая по воле течений и ветров самые замысловатые петли, ученые начали изучать дрейф ледяного поля.

С каждым днем становилось все холоднее и темнее. 1 5 мая в последний раз было видно солнце. Началась полярная ночь, которая в тех широтах, где носилась по ледяному океану «Бельгика», продолжается семьдесят суток. Настроение участников экспедиции сильно упало. Здоровье команды оставляло желать лучшего.

Доктор Кук произвел тщательный медицинский осмотр всей команды и у некоторых нашел начинающуюся цынгу. Правда, он называл ее «полярной анемией», но название не меняло дела. Сказывалось влияние недостаточного и неправильного питания и темноты. Стали поступать жалобы на расстройство пищеварения, на какие-то болезненные явления со стороны сердца; лица у многих осунулись и приняли зеленовато-бледный оттенок.

Не было больше сил слушать беспрестанный грохот и треск льдин в темноте бесконечной ночи, лишь иногда озаряемой холодными лучами месяца да вспышками южного сияния. Не было больше сил и нехватало терпения переносить мрак и мороз за тонкими переборками кают, вечную сырость в каютах.

В начале июня умер от цынги лейтенант Данко.

Под свист и вой ветра, в пургу тело мертвеца, зашитое в мешок, с привязанной к ногам тяжестью, спускают в прорубь. Труп уходит в воду стоймя, что производит на всех присутствующих крайне тягостное впечатление. Участникам экспедиции все чаще и чаще приходит мысль: за кем теперь очередь? Ночи проходят без сна или, лучше сказать, тревожный, беспокойный сон людей полон кошмаров… Двое сошли с ума. Все переболели цынгой и сильно ослабели от болезни. Дольше всех держались Амундсен, Кук и еще один из участников экспедиции, но в конце концов заболели и они.

Из прочитанных о полярных путешествиях книг Амундсен знал, что заболевания цынгой можно избежать, употребляя в пищу свежее мясо. Поэтому он и Кук, закончив дневную работу, занимались утомительной охотой на тюленей и пингвинов и, сами едва таская ноги, приволакивали туши на судно.

Но де Герлах сам не ел и категорически запрещал команде употреблять тюленину в пищу. Тюленьи туши и убитые пингвины оставались валяться около судна, засыпаемые снегом.

Вскоре начальник экспедиции, а за ним и его помощник надолго слегли в постель. Оба до того пали духом и ослабели, что составили свои духовные завещания. Начальником экспедиции сделался Амундсен.