Юрий Тимофеев - Не ходи служить в пехоту! Книга 6. Памирский марш мотострелкового полка

Элементы сетенцентричной войны частично уже были опробованы армией США в Ираке и 7-м флотом ВМС США в 1995 году в Тайваньском проливе. В основе этой системы сочетание высоко производительной сенсорной сетки с высоко производительной боевой сетью. Сеть датчиков быстро формирует осведомленность о боевых действиях, а боевая сеть переводит эту осведомленность в манёвр и увеличение мощности огневого поражения в нужном месте, в нужное время. Эта сила способна быстро сломить платформоцентричную оборону. Сенсорная сеть (CEC) комбинирует данные с многочисленных датчиков и быстро вырабатывает сложный маршрут действий, учитывая особенности сражения и создавая такой уровень осведомленности боевых действий, который превосходит всё, что может быть создано с помощью автономных датчиков.

А если совсем по-простому, это когда каждый отдельный солдат, БМП, танк, гаубица, вертолёт, самолёт, пусковая установка, РЛС, разведчик, диверсант, пропагандист, дипломат, «трейдер», «брокер», «менеджер», учитель, организованная преступность, агенты влияния, продажные политики и так далее, будут соединены единым информационно-командным пространством, управляться будет «супермозгом», «искусственным интеллектом» ну и тому подобное. Однако, в тот момент у нас, в России, не было ни одного «суперкомпьютера» и в соответствующих мировых списках (рейтингах) таких компьютеров, России не было видно. Никто этот искусственный интеллект ещё не создал, но к этому надо стремиться. Во всяком случае, то что к этому стремятся в США мы знали точно. В нашей армии я таких предпосылок вообще тогда не видел. Кроме того, совсем не просматривался интерес к изучению глубинных проблем действий общевойсковых полков в различных условиях. Всё сводилось к тому или иному правильному/неправильному решению того или иного командира/начальника. А вот насчёт анализа самой системы, которая привела к решению не притрагивались. Я трезво оценил перспективу оценки «актуальности» моей возможной статьи, за написание которой я бы взялся ради доступа к документам этого полка и сделал вывод что через эту стену мне не пробиться. Генштаб уже тогда размышлял в такой тематике и на её фоне все эти изыскания о войне в Афганистане невозможно обосновать. Это мне было очевидным. А если всё-таки, добиться и написать всё по правде – до обвинений в предательстве от идеологизированных дураков не избежать.

Сейчас, когда современные армии мира уже вплотную подошли к совершенно новым методам ведения войн, актуальность опыта войны в Афганистане обосновать казалось не возможным. Но вопрос актуальности не просто остался у меня в голове, он не давал мне покоя.

В чем актуальность этой книги про то как там воевали в этом Афганистане или, как и в каком состоянии в эту страну войска входили? Кому это нужно? Кому интересно? Где там этот «Стан»? Возможно интересно это только самим участникам, как воспоминание о пережитом. Возможно кому-то из тех, кто воевал в Чечне. А может всё-таки молодежи будет интересно? Какими были эти люди, которые в этом Афгане воевали?

Мой бывший командир говорил, что сейчас ему важна «Только» память о людях, память о явлении «советский солдат», «советский офицер», «советский человек» и больше ничего. На все эти системные и профессиональные вопросы ему – плевать и точка. Он что-то не договаривал, и я чувствовал в его словах обиду за то, что нынешним властям плевать на участников войны в Афганистане потому что вспоминают они о ней только во время каких-то юбилеев, в лице одиозных «героев» той войны. Но Макарову, как я понял, важна не просто память. Какими они были тогда? Были ли те что стали героями или просто заслуженными воинами «советскими иконами» в ротных ленинских комнатах? Или были такими же, как и мы сейчас? Вот что важно. Важно потому что в настоящей и сильной армии должна быть преемственность. Потому что каким бы не были современными военные технологии, в основе всё равно остаётся человек – Солдат. Именно осознание необходимости преемственности, у края пропасти заставила коммуниста Сталина, вернуть многие традиции Русской императорской армии: погоны, ордена Славы похожие на Георгиевские, имена русских полководцев на советских орденах, суды чести офицеров, единоначалие и многое другое. Поэтому и сейчас, когда прошло уже много лет, после распада СССР, хочется, чтобы всё лучшее из того что было в Советской армии осталось в Российской. Вот на такую тяжелейшую задачу мы с ним замахнулись.

Кроме прочего у нас с ним стояла задача написать именно художественную книгу про советскую пехоту в Афганистане. Видели, что книг документально-хронологического характера – хорошего качества, уже много. Но книг художественных, рассчитанных на большой круг читателей мало. Есть про десантников, спецназ и других. А про пехоту, которая там воевала просто беззаветно, художественных книг – практически нет. Не правильно получается.

В итоге, к моменту моего убытия в отпуск, к 20-му августа 2008-го года, была завершена большая работа. Я распечатал её, взял чтобы читать в отпуске самому и попросить прочитать Лену. Человека постороннего, но знающего и помнящего СССР, помнящего войну в Афганистане. Причем она её помнила по новостям радиостанции «Голос Америки» и других «вражеских» голосов. Пусть сравнит и скажет говорили ли там правду или тоже врали, как и наши, но в разной степени. Я, разумеется, многое знал из первоисточников – от участников той войны, которые в большом количестве были моими сослуживцами. Имел уже своё мнение.

В отпуске я намеревался перед сном посвящать чтению не менее часа, а может и двух. Тем более, со слов Лены, она тоже любила почитать на ночь.

С большим удовольствие прочитал книгу генерала армии Майорова Александра Михайловича «Об афганской войне. Свидетельства главного военного советника». Благодаря этой книге я смог посмотреть на начальный период афганской войны глазами генерала армии. Да и без этого я уже прочитал огромный массив материала о том, кто и как принимал решения о вводе войск. Кто и что требовал от войск в разные периоды, к чему это привело.