Юрий Тимофеев - Не ходи служить в пехоту! Книга 3. Завели. Сели. Поехали. Там разберёмся. 25-летию начала первой Чеченской войны посвящается!

Предисловие

Эта третья книга из серии «Не ходи служить в пехоту!». Посвящается 25-летию начала первой Чеченской войны.

Нынешние власти страны сделали все чтобы замолчать скорбную юбилейную дату начала этой войны. Между тем эта война очень сильно повлияла на ход нашей истории. Надолго отбросила планы реформирования Вооруженных Сил Российской Федерации, дискредитировала демократические реформы, начавшиеся в стране. Преступное поведение тогдашних властей России повлекло за собой многочисленные жертвы военных и гражданских лиц. Никто не наказан.

Это не боевик. Перед вами книга про жизнь в те тяжелые годы.

Как жили, служили, любили и ненавидели? Что значит сформировать мотострелковую роту и повести ее в бой? Как это было? О чем мы тогда думали и как рассуждали, как выживали без денежного довольствия и иных благ? А зачем вообще пошли на эту войну? Зачем служили?

Книга основана на реальных событиях. Герои этой книги являются результатам воображения автора, совпадение с реально существующими людьми и событиями может быть только случайными.

Глава 1.

Март 1992 года. Россия.

Самолет приземлился на подмосковном аэродроме Чкаловский, ночью.

Метель. Мороз. А у нас, у всех отличное настроение. Все кончилось. Я покинул ненавистный Кавказ. Сколько ждал я этого момента! Дай бог больше никогда на этот Кавказ не вернуться!

Экипаж забрала машина, а нам показали направление, в котором надо двигаться. Пару километров пешком, с вещами. Не по-человечески. Но в Советской Армии что может быть по-человечески? Все что угодно, кроме отношения к людям. На КПП спросили, как добраться до Москвы. Выяснилось, что до утра это невозможно и в казармы местные нас никто не пустит.

Через несколько минут к внешней стороне КПП подъезжает ЗиЛ -131. Сергей подошел к старшему машины, прапорщику. Еще через несколько минут мы все собираемся у кабины старшего. Прапорщик не выдерживает и соглашается отвезти нас на станцию.

Электричек не будет до утра. Находим какой-то ПАЗик и договариваемся что он нас, за деньги отвезет в Москву на площадь трех вокзалов. По пути спрашиваем водителя знает ли он гостиницу, где могут быть свободные места. Водитель обещает отвезти желающих к гостинице «Минск», за небольшую плату.

Желающих оказалось двое: я и Сергей. Ели-ели уговорили комбата. Он бережет деньги для семьи. Мы обещали, что договоримся что бы его пустили «зайцем», к нам в номер и ему не придется платить. Едва уговорили. На самом деле решили сами заплатить за него.

У трех вокзалов простились с однополчанами.

Места в гостинице были, дали сверху пятьдесят германских марок. За комбата заплатали сами, ему наврали. Разместились, помылись, достали харчи, коньяк был у всех. У дежурной купили сосиски и хлеб, очень дорого, но делать нечего. Ей хорошо и нам тоже. Шоковая терапия от Егора Гайдара быстро превратила все в рынок. Зато если есть деньги все можно купить и решить. У Сергея кипятильник, чай и сахар.

И главное! Прямо из крана, из душа идёт горячая вода. Блаженство!

Отметили хорошо.

Я наконец уговорил комбата рассказать о том знаменитом Памирском марше его 860 отдельного мотострелкового полка, при вводе войск в Афганистан в декабре 1979 года. У меня не укладывалось в голове как они с приписным составом, в советской военной форме смогли выдержать в горах шквальный ветер при морозе более минус сорок градусов и провести технику по серпантинам. Потом сходу, как только вошли в Афганистан вступили в бои и как тяжело учились там воевать. Мне жалко было расставаться с таким опытным командиром. Именно опытным, оттого спокойным и рассудительным в боевой обстановке. Но уже было ощущение что ни он, умудренный опытом боевой командир, ни мы еще молодые, но уже получившие первый опыт, приближенный к боевому, унизительный и обидный, но не менее ценный, никому не нужны.

Встали поздно. В штаб округа я собирался только после завтра. Серега решил остаться еще на один день в Москве и сходить со мной в ресторан. Проводили комбата, ему нужны были билеты до Свердловска. Простились. Тяжело.

Позвонили своим. Мои родители были очень рады что я покинул этот Кавказ. Ольга взяла с меня слово что как только выяснится в какой конкретно гарнизон меня направят, я ей сразу позвоню.

Здесь в Москве Сергей преобразился. Стал веселым, общительным (со мной), приветливым со всеми, очень жизнерадостным человеком. От этого молчаливого и замкнутого белоруса не осталось и следа. Мои подозрения что Сергей стал ненавидеть всех людей развеялись. Передо мной опять стоял тот самый улыбчивый и немного бесшабашный Серега, с которым я познакомился в далеком 1988 году.

Вечером сходили в ресторан, за валюту. Везде висели таблички «СКВ», что означало что товары и услуги доступны только за свободно конвертируемую валюту. К ней относились имевшиеся у нас доллары и марки, но не рубли. Шиканули, но не слишком. Вспоминали и Новикова, и Курдюмова, и Игоря, и комбата, и замполита батальона и еще много кого. Так получалось что в нашем батальоне нам посчастливилось служить с хорошими и порядочными офицерами, никого плохим словом не вспомнили. Тему позорного бегства (предательства нас с Серегой) Курдюмова на Украину обошли стороной, уж слишком она была тяжелой, для нас. Человек слаб и ничего тут не сделаешь. Предательство распространенная явление. Вспомнили многих бойцов и разные истории. И конечно, вспомнили наше преступление и весело хохотали, без малейших сожалений. Единственное Сергей меня упрекал что я не осмотрел кабину машины, там могли остаться деньги. Слишком маленькая сумма нам досталась. Впрочем, я был уверен, что мы забрали все деньги, потому что грузины были сильно напуганы и в кузове еще оставались не распроданные печки.

Отдельно обсудили и вспомнили «наших» украинцев, точнее их разговоры и претензии к России. Выяснилось, что моему белорусу это запало в душу еще больше чем мне, просто он смотрел на это с другой точки зрения, с точки зрения человеческой порядочности. Это был его традиционный и фирменный взгляд. Не зря Сергей был земляком Василя Быкова. Не знал я до сегодняшнего дня и то что он крайне плохо относится к настоящим украинцам, оказалось, что его родственники в Белоруссии очень сильно пострадали именно от рук прислуживавших германцам украинцев. Столько времени мы провели с ним вместе и совсем не знали друг друга. Это было удивительным.

С другой стороны, Сергей сказал мне что и меня он, оказалось, совсем не знал. Он считал меня настолько порядочным и честным человеком, что и представить себе не мог что я предложу ему совершить самое настоящее уголовное преступление.