Ольга Щербакова - Взрослея с детьми

Тогда Вера предложила подарить Боре свою игрушку и попросить его, чтобы он не мешал нам. Я ничего не смогла ответить и продолжала плакать. Вера, заглядывая ко мне на кухню, отодвигала и задвигала назад выкатную дверь кухни. В какой-то момент она закрыла ее до упора, отчего ее заклинило, и дверь перестала выдвигаться. Я начала пытаться ее открыть, у меня не получалось, от этого я плакала еще больше. Вера сидела на диване, наблюдая за мной. У меня было ощущение, что мы с ней поменялись ролями – она взрослая, которая уверена, что все хорошо и все образуется, а я ребенок, плачущий от любой неудачи. В конце концов я открыла дверь, и Вера ушла в зал к Боре.

А я продолжала плакать на кухне. Через какое-то время Вера снова пришла ко мне, легла со мной и снова спросила: «Ну почему ты плачешь, мама?» Я ответила, что не могу ничего решить, тогда Вера сказала: «Ну ты же можешь не брать нас с собой?» Я ответила: «Да, могу, но мне не хочется, чтобы вы скучали одни». На что Вера сказала: «Мы постараемся не скучать».

С одной стороны – проблема решилась, а с другой стороны: что я сделала? Я своим беспомощным поведением заставила Веру взять мою ответственность на себя. Я не попросила детей остаться и побыть без меня, а, получается, вынудила ее принять решение за меня.

На тренировку я съездила, потренировалась хорошо. Спорт всегда на меня хорошо действует, и мое настроение улучшилось. Приехав домой, я поблагодарила детей, что они дали мне возможность съездить на тренировку.

Потом я думала: «Откуда взялось это состояние?»

Возможно, это мои страхи и переживания по поводу суда по разделу имущества. Мне было очень страшно делать такой серьезный и ответственный шаг, как подать в суд на раздел имущества. Всю жизнь я старалась быть удобной для всех, не создавать никому лишних проблем, боялась попросить даже то, что принадлежит мне. И боялась испортить отношения с бывшим мужем, переживая, что он перестанет общаться с детьми.

Не первый раз я замечаю за собой, что мои переживания по какому-то поводу, а тем более такому серьезному для меня, приводят к таким состояниям нервозности и напряжения. Но, как ни странно, часто в тот момент я не понимаю, в чем истинная причина такого состояния.

Потихоньку я учусь понимать причины, записывая в дневнике свои эмоции и чувства. Но в этот раз он мне не помог выйти во «взрослую» позицию, чтобы самой принять решение, не испытывая чувство вины перед детьми, перед девчонками, которым обещала приехать на тренировку, и перед самой собой.

Снова накатило.

26 сентября 2018

Не сдержалась. Все взбесило, хотелось орать, топать ногами, бить, все внутри полыхало от ненависти – к детям, к этой жизни, к себе. Сколько можно? Сколько можно – одно и тоже? Когда это закончится? Когда я смогу не доводить себя до крайней степени бешенства?

Ведь еще вчера чувствовала, что мне плохо, и после работы хотелось забуриться под одеяло с чаем и плюшками, посмотреть мультик, отдохнуть от всего. Эта подготовка к судебному процессу на раздел имущества ввергает меня то в дикую неуверенность – а надо ли мне это? То в страх, что кучу денег потрачу и умру с голода. Одним словом, каждый раз после посещения юриста я чувствую себя разбитой. И мне необходим отдых и восстановление.

Но нет, пришла домой, помыла посуду, поела и, так как времени уже было 8 часов, начала делать задание по английскому. Пока делала – дети крутились рядом: Вера делала уроки, Боря бегал с игрушками. Я сама не заметила, как от этого «кипяшения» вокруг еще больше устала и почему-то решила пораньше лечь спать. Начала готовиться ко сну, подгоняя детей.

Что мне мешало попросить детей оставить меня одну? Но из-за своего чувства вины перед детьми я стараюсь быть очень хорошей матерью, которая должна проводить все свободное время с ними. Сама себя в ловушку загоняю – ведь нет сил, необходим отдых, но я заставляю себя через силу проводить с ними время, которое так необходимо мне самой.

Мне всего-то было нужно написать страницу в дневник, немного потанцевать под любимую музыку, чтобы расслабиться, выплеснуть через танец эмоции, почувствовать себя живой, а не роботом, исполняющим обязанности по дому, по работе и перед детьми.

И ведь, укладываясь спать, я понимала, как мне хочется посидеть одной с ночником у окна, записать мысли в дневник, побыть с собой. Но я «забила» на свое желание и легла спать, хотя внутри все свербило и уже накипало.

А утром, сколько я ни старалась собраться спокойно с детьми на работу, мое внутреннее состояние никуда не делось, так как сама я была на взводе. Дети, видимо, это чувствовали, и Вера начала ныть и капризничать.

В какой-то момент я не выдержала и на Верин крик: «Ну, мама!»– я очень громко сказала в ответ: «Не кричи на меня, мне это не нравится, меня злит это!» И ушла на кухню. Чтобы разрядиться, я поколотила подушку кулаками. Только этого, конечно, было мало, потому что эмоции захлестывали.

Остальные сборы прошли в крайне нервной обстановке, мне хотелось оставить детей и уйти, настолько меня раздражали их вечно затягивающиеся сборы, нытье, жалобы, что не получается надеть что-то.

Я озвучивала: мне плохо, я очень злюсь. На вопрос Бори, на них ли я злюсь, я ответила, что не на них, а на то, как они долго собираются. Наконец-то все собрались, и мы вышли из дома.

И только на улице я смогла выдохнуть и мое отчаяние и бессилие отступило немного. Я смогла сказать себе: «Мы справимся, моя девочка, мы справимся», – и слезы выступили у меня на глазах. Я шла, повторяя эту фразу про себя, и моя вера в эти слова понемногу крепла.

Мы шли молча, настроение у всех было не очень. И только в садике я смогла Боре сказать, что люблю его. Оставив его в садике, мы пошли с Верой в школу, я приобняла ее и сказала, что люблю, что мы обязательно научимся дружно и хорошо жить. Хоть пока не всегда получается, но мы постараемся.

А потом я попросила Веру сегодня вечером не ждать меня и ложиться спать, потому что у меня будет занятие в группе. На прощание Вера улыбнулась мне.

Вернувшись домой, я увидела, что детская кровать была раздвинута, а дети уже легли, но еще не спали. Я сказала, что почитаю им книгу, но Боря начал плакать, что не хочет слушать книжку, так как устал и уже хочет спать. А Вера захотела послушать чтение книги. Но пока я уговаривала Борю, что постараюсь читать тихо, чтобы ему не мешать, – Вера заснула. Я, увидев это, пожелала Боре спокойной ночи, и мы уснули.

На следующий вечер мое состояние напряжения и нервозности продолжалось, но я уже понимала его. Придя домой, я попросила Веру оставить меня одну, обещав, как освобожусь, исполнить ее желания.

Но она как будто не слышала. У нее было хорошее настроение из-за того, что в школе им выдали карточки, по которым они будут сами расплачиваться за обеды. И она начала забегать ко мне на кухню, крутиться передо мной и строить рожицы. Я понимала ее радость, и мне самой было радостно за нее, поэтому, когда она ко мне забегала, подыгрывала ей, обнимала и щекотала. Но потом почувствовала, что я снова «задвигаю» свое желание побыть одной, а Вера, разыгравшись, уже не помнила, о чем я ее просила.