Александр Соколов - Нерусские русские. История служения России. Иноземные представители семьи Романовых

Правда, образование Алексея оставляло желать лучшего. Первого своего наставника Никифора Вяземского он частенько поколачивал, а духовника Якова Игнатьева драл за «честную браду». Однако никакой аллергии к Европе не испытывал, хотя тяготел больше не к протестантским Англии и Голландии, а к католическим Австрии и Италии. Но все же это не боязнь реформ и желание забиться за печку, какие ему приписывают. Да и с образованием дело пошло на лад, когда место наставника занял барон Гюйссен, под началом которого он занимался немецким и французским языками, изучал «четыре части цифири», твердил склонения и падежи, писал атлас и читал историю. Правда, живя до 1709 года в основном в подмосковном селе Преображенском, наследник престола окружил себя попами и монахами, которые к петровским реформам относились не слишком позитивно.

Царевич Алексей

В то же время в 13-летнем возрасте, пускай и формально, но как солдат бомбардирской роты царевич участвовал в осадах Ниеншанца и Нарвы. Затем получил нагоняй от отца, узнавшего, что сын переписывается с матерью, и был отправлен проветриться с инспекциями сначала в Смоленск, затем в Первопрестольную. И судя по отсутствию письменных нагоняев, выполнил задание вполне достойно.

После Полтавкой битвы, видимо, озаботившись монастырским окружением, царь отправил своего сына в Дрезден заниматься наукой, учиться европейским манерам и одновременно подготовиться к браку с европейской принцессой.

Связь Романовых с Габсбургами должна была укрепить женитьба царевича на принцессе Шарлотте Кристине Софии Брауншвейг-Вольфенбюттельской (1694–1715), являвшейся родной сестрой супруги наследника австрийского престола. Любопытно, что брачный договор утвердили 19 апреля 1711 года – через день после кончины императора Иосифа I, преемником которого и стал Карл VI – новый родственник российского государя.

Принцесса Шарлотта Кристина София Брауншвейг-Вольфенбюттельская

Показательно, что по условиям брачного договора принцесса имела право на сохранение лютеранского вероисповедания, причем царь обещал даже построить ей персональную церковь. В дальнейшем переход в православную веру был обязательным условием вступления в брак с представителем Дома Романовых.

В связи с состоявшимся бракосочетанием английский посланник Витворт сообщил из Москвы, что народ «втихомолку ропщет и не может скрыть своего неудовольствия по поводу вероисповедания новобрачной» [29] Морохин А. «Аншальт учинить». Несчастная супруга царевича Алексея // Родина. 2007. № 11. С. 103–108. .

Первые два года супруги провели в Европе, причем зачастую вдали друг от друга, поскольку царевич Алексей выполнял поручения своего родителя, касающиеся снабжения русских войск в Померании. Прибыв в Россию, она первые месяцы тоже не видела своего супруга, который отправился наблюдать за постройкой судов на Ладоге.

Вообще, если судить по придворным журналам, вплоть до ссоры с отцом царевич Алексей достаточно деятельно участвовал в государственном управлении, что, правда, негативно отражалось на его семейной жизни. Тем не менее один за другим на свет у супругов появились двое детей – дочь Наталья (1714–1728) и сын Петр (1715–1730). Это первые представители семейства Романовых, в жилах, которых текло 50 % немецкой крови.

Возможно, если бы не кончина принцессы, умершей при родах сына, история России могла бы пойти по-другому.

Царевич Алексей не был принципиальным противником курса на вестернизацию, хотя, в отличие от родителя, ориентировался на Европу не в протестантском (англо-голландском) ее варианте, а, скорее, в католическом (австроитальянском). Здесь многое зависело от личного опыта, поскольку, как показывает практика, россиянам свойственно больше симпатизировать той стране, с которой у них связан первый вояж за границу. Царевича Алексея привязывало к католическому миру и его родство с Габсбургами (через супругу), предполагавшее наличие определенных взаимных политических обязательств.

Частной, но в определенной степени характерной деталью можно считать то, что любовница Алексея Петровича, фактически ставшая после кончины принцессы его гражданской супругой, некая Ефросинья Федорова, упоминается в источниках как крещенная «чухонка», т. е. финка по национальности. Скорее всего, она происходила из угнанных в Россию в ходе боевых действий подданных Шведского королевства, и в этом ее судьба схожа с судьбой Екатерины Скавронской, которая тоже была шведской подданной, хотя и не ясно – эстонкой, латышкой, литовкой или полячкой по национальности.

Поневоле закрадывается подозрение, что царевич Алексей пытался подражать отцу и старался быть ему соратником. Вполне вероятно, что супружеская жизнь с немецкой принцессой не только придала бы ему степенности, но и упрочила положение при Дворе, поскольку в глазах окружающих он обладал тем главным и основным преимуществом, что являлся законным наследником царя-реформатора.

Однако неуравновешенность Петра и интриги мачехи Екатерины Алексеевны, мечтавшей избавиться от пасынка, чтобы протолкнуть на престол своего новорожденного сына Петра Петровича, нервировали царевича, и он стал допускать ошибки, которые постепенно расширяли пропасть между ним и родителем.

Слушая не только Екатерину, но и таких ориентировавшихся на нее придворных, как Меншиков, царь начинал видеть в Алексее не просто противника своих преобразований, но и лидера до поры до времени затаившейся консервативной оппозиции.

В день похорон Шарлотты царь публично вручил сыну письмо, в котором отчитал его за то, что он «не выказывает склонности государственным делам», убеждал исправиться и грозился в противном случае отстранить от наследования престола с перспективой пострижения в монахи [30] Костомаров Н.И. Царевич Алексей Петрович. Самодержавный отрок. М., 1989. С. 17. .

Царевич вполне логично увидел в этом письме-ультиматуме свидетельство триумфа своих возглавляемых Екатериной противников и вместо дальнейшей борьбы предпочел бежать вместе с Ефросиньей в Австрию.

Габсбурги в этот период по ряду причин были заинтересованы в ослаблении России и вполне могли попытаться разыграть карту с беглым царевичем. Однако геополитическая ситуация менялась быстро, и первоначальный энтузиазм у австрийцев быстро угас. Алексея, впрочем, приняли с почетом, но до поры до времени сплавили в Неаполь.