Марат Гайнуллин - АДМИРАЛ ИВАН ФЁДОРОВИЧ КРУЗЕНШТЕРН

Он на корабле отвечает за всё: за выполнение поставленной задачи, за сохранность корабля и грузов, за порядок на нем и за действия команды. Наконец, за саму жизнь экипажа и пассажиров.

Ему не на кого переложить ответственность.

Ни при каких обстоятельствах. Отсюда – все его права неукоснительны на корабле.

НА КОРАБЛЕ В МОРЕ КАПИТАН – ЦАРЬ И БОГ.

Он представляет государство, чей флаг несёт судно. Ему решать, каким курсом лучше идти, какие паруса ставить, встретить шторм в море или укрыться в порту. Он вправе судить и карать любого, чьи действия угрожают безопасности вверенных ему судна и людей.

Слово капитана корабля – закон. В море нет времени для дебатов, потому что часто цена мгновения – жизнь.

Начальник кругосветной экспедиции капитан-лейтенант Иван Фёдорович Крузенштерн оказался в ужасной ситуации.

Он нёс ответственность за успешное плавание, доставку в Японию русского посольства во главе с камергером НиколаемПетровичем Резановым и возвращение домой двух шлюпов – «Надежда» и «Нева». В случае неудачи отвечать ему – начальнику экспедиции, ему – Ивану Фёдоровичу Крузенштерну.

Однако он оказался не хозяином даже на собственном корабле. Здесь находился другой человек, причём в генеральском чине (чин действительного статского советника, согласно «Табели о рангах», соответствует чину контр-адмирала на флоте), который претендовал на руководство экспедицией, с которым нужно было согласовывать во время плавания все более или менее важные вопросы.

Это был человек, у которого хранились деньги на расходы экспедиции. Это был директор Российско-американской компании камергер Николай Петрович Резанов.

Причём этот человек был не профессиональным моряком и вообще был в первый раз в море.

Капитан-лейтенанты Иван Фёдорович Крузенштерн и Юрий Фёдорович Лисянский были опытными моряками. Оба, кроме всего прочего, по шесть лет прослужили в английском флоте, где капитан чуть ли не выше Бога. Они побывали на трёх океанах и на разных континентах, участвовали в морских сражениях.

И вот над ними в море решил стать начальником сухопутный штатский человек, придворный вельможа, никогда не видевший моря.

Таково было положение дел, когда 4 февраля 1804 года, закончив все приготовления, корабли снялись с якорей и направились к мысу Горн – самому южному мысу Америки, находящемуся на крайнем южном островке архипелага Огненная Земля.

Голой, чёрной остроконечной скалой поднимается он над водой на высоту в сто пятьдесят метров.

Подгоняемые попутным северо-восточным ветром, шлюпы «Надежда» и «Нева» с такой скоростью переходили из одной широты в другую, что все ощущали быструю смену температуры.

При вступлении кораблей в штормовые 40-е широты установилась туманная, ветреная и пасмурная погода. На вахте люди поёживались от холодного юго-западного ветра. 22 февраля корабли вошли в пролив между Фолклендскими островами и берегом Патагонии.

На следующий день наступила прекрасная погода, море было так спокойно, что учёные экспедиции могли приступить к измерению температуры морской воды и исследованию свечения моря.

26 февраля в восемь часов утра корабли были южнее мыса Горн.

В море встречались косатки, в воздухе кружились альбатросы, морские ласточки и масса небольших белых птиц.

Матросам была выдана тёплая одежда. Опасаясь цинги, капитаны приказали выдавать пивные дрожжи, лук, чай и клюквенный сок.

К вечеру ветер переменился: стал дуть сильный юго-западный, позднее склонившийся к западу. Ветер был настолько сильным, что моряки вынуждены были убрать все паруса и оставаться под зарифленными марселями. В два часа дня налетел такой жестокий шквал, что моряки с трудом смогли спасти свои паруса. После этого задул сильный ветер. В пять часов вечера небо покрылось белыми снежными облаками. Вид их был величественным и страшным.

На кораблях убрали все паруса, оставив только штормовые стаксели, и ждали приближающуюся облачную громаду.

И вот на корабли обрушился шквал, свирепствовавший несколько минут, продолжившийся сильнейшим ветром, который всю ночь носил корабли по морю. 28 февраля температура понизилась до десяти градусов холода. К вечеру на корабли обрушилось несколько жесточайших шквалов. Океан был страшен. Волны были как горы.

Под вечер буря стала слабеть.

На другой день ветер дул довольно умеренно.

И вот 2 марта настал прекрасный день. Иван Фёдорович Крузенштерн писал об этом: «Чувственное нами в этот день ободрительное удовольствие может представить себе только тот, кто терпел на море подобное возмущение, на которое морской человек не должен был никак жаловаться, если бы оно не сопровождалось холодом, угнетавшим нас всех до крайности.

Термометр показывал на шканцах только четверть градуса выше нуля; в каюте моей в продолжение двух недель стояла ртуть в термометре всегда почти на 3 градусах… По сему судить можно, что каждый из нас радовался лучам солнечным и поспешил наверх, чтобы сколько-нибудь согреться».

Паруса, платье и постели развесили на палубе для сушки. Иван Фёдорович Крузенштерн в холодную погоду приказывал, когда позволяла качка, разводить огонь на нижней палубе.

Дул свежий северо-восточный ветер. Корабли быстро летели на запад, делая по 9 и 10 узлов в час (примерно 17—19 километров).

3 марта 1804 года в восемь часов вечера русские корабли впервые обогнули мыс Горн и вышли на просторы Тихого океана. Путь от острова Святорй Екатерины они прошли в рекордно короткий срок – всего за четыре недели. 24 марта дул сильный ветер, на море было большое волнение и туман. «Надежда» потеряла «Неву» из вида. На «Надежде» стреляли из пушек, однако ответов не было слышно.

Первоначально Иван Фёдорович Крузенштерн планировал летом 1804 года провести географические исследования в Тихом океане. Однако из-за задержки на острове Святой Екатерины на это не было времени. Нужно было срочно доставить груз Российско-американской компании на Камчатку. Ещё, к сожалению, после прохождения мыса Горн на шлюпе «Надежда» обнаружилась течь. Крузенштерн предложил сократить путь и от Сандвичевых (Гавайских) островов, не заходя в Японию, идти кратчайшим путём к Камчатке, где произвести необходимую починку и выгрузить часть компанейских товаров. Посланник в Японию камергер Николай Петрович Резанов охотно согласился последовать благоразумному совету опытного морского офицера. От мыса Горн Иван Фёдорович Крузенштерн направил шлюп прямо к Маркизским островам.

С 24 по 31 марта продолжалась бурная погода, свирепые волны раскачивали корабль. Каждый день нужно было откачивать из трюма воду, а раньше приходилось это делать только два раза в неделю.