Геннадий Лобок - Судьба моя – море. Из цикла «Три моих жизни»

Мне позвонил действующий депутат нашего округа (я тогда первый раз услышал его фамилию) и попросил встретиться. Договорились, что он придет к нам на оперативку. Он пришел и попросил поддержать его на выборах, поскольку ему сказали, что я пользуюсь в районе большим авторитетом, и если я его поддержу, то он будет избран. Я ответил: «Мы сейчас с вами прощаемся, я позвоню после оперативки и сообщу о нашем решении». На оперативке коллеги приняли решение выдвинуть кандидатом в депутаты меня, и в тот раз я набрал на полторы тысячи голосов больше, чем у конкурента. Через четыре года я баллотировался вместе с тем же кандидатом и набрал уже на пятнадцать тысяч голосов больше.

В 2005 году мне исполнилось шестьдесят лет, и я ушел на пенсию по старости: мне было тяжело работать, долго болел после Чернобыля. Мне в конце 1986 года даже предлагали оформить первую группу инвалидности, затем еще несколько раз предлагали, но я отказывался.

Такова вкратце моя биография. А подробнее рассказать я хочу о временах теперь уже далеких. Я постараюсь описать все события так, как их помню. Хотя даже не знаю, зачем: писательского таланта у меня нет, внучкам моим, думаю, все это будет неинтересно, да и сыновьям тоже. Вот если бы они, как и я, закончили мореходку… Но они даже и слушать о профессии моряка не хотели. Тем не менее расскажу свою историю с самого начала.

Родился я 28 июня 1945 года в селе Зинцы Полтавского района Полтавской области (в настоящее время это Зинцовский район Полтавы) в семье служащих.

Отец, Лобок Василий Павлович, родился в 1901 году в деревне Чайкино Черниговской области Костобобровского района. Все родственники отца – и по матери, и по отцу – были крестьянами. После окончания трех классов церковно-приходской школы моего отца отдали на шахту лампоносом. Позже он участвовал в революционных событиях в Одессе, во время Гражданской войны воевал в дивизии Щорса, был связным между Богунским и Таращанским полками. В 1919 году, в возрасте восемнадцати лет, вступил в партию большевиков Украины, с этого же года был на партийной и государственной службе, в финскую воевал политруком.

Мама, Лобок Бонета Бенционовна (в девичестве – Махлина), родилась в 1916 году в городе Лебедин Сумской области. Сначала она окончила рабфак, затем биологический факультет и по окончании учебы всю жизнь проработала учителем в школе.

В то время, когда я родился, отец работал директором лесопитомника, а мама сидела с детьми – нас у них уже было двое: я и мой старший брат. У нас дома есть фотография: я маленький стою под елкой, возле меня полевой телефон – я всегда звонил по нему и звал папу обедать (мама говорила, что это был уже 1947 год). Я хорошо помню, что отец приходил домой на обед, брал меня на руки и садился есть, а я лез рукой к нему в тарелку и все, что получалось захватить, тянул себе в рот. Утром, собираясь на работу, он брал автомат ППШ (что это – ППШ, я, естественно, узнал уже в школьные годы), сумку с гранатами, пистолет, потом садился на лошадь и уезжал.

Гораздо позже, когда я уже учился в школе, спросил у мамы, что это был за дом с земляными полами и подвалом, куда она нас прятала, когда в деревне начинали стрелять. Я тогда не знал, что по линии партии отца направили в эти места воевать с бандеровцами. Это было в Ровенской области, и там в лесах скрывалось очень много бандитов из Украинской повстанческой армии. Когда мы гуляли с соседскими ребятишками, то прямо за нашими домами видели разрушенные траншеи, окопы. Грунт там везде был песчаный, и мы рылись в нем, находя оружие или даже бомбы. Иногда кто-нибудь подрывался на мине – и тогда слезы, плач, похороны… Но со временем это прекратилось. Отца перевели в Пологи, и мы жили там год с небольшим, затем переехали в село Дивизия Одесской области.

Село это состояло из двух частей, которые разделяла речка. Она была небольшая, вернее неширокая, и очень тихая, но по весне не раз сносила мост. Ужей там, возле моста, было море, лежали просто кучи ужиных шкур – мы там купались и видели их. Это было самое беззаботное время. Года через два маму перевели в школу в другую Дивизию, и мы опять переехали. В этой Дивизии школа была большая, утром мама отправлялась туда учить детей, отец шел на работу через мост в другую часть села, а мы сидели дома, и соседская бабушка за нами присматривала.

В 1952 году я пошел в первый класс – все было так интересно и необычно. Я любил читать и читал лет с пяти. Любил сказки братьев Гримм, прочел «Руслана и Людмилу», «Алые паруса» Грина и русские народные сказки. Учительницей у нас была очень молодая девушка, ее к нам направили из Одессы после университета.

Я почти не заметил, как пролетел первый класс. Мне было очень интересно в школе: новые друзья, новые предметы для изучения; раньше у меня девчонок знакомых не было, а тут полкласса – было кого подергать за косу.

Помню, когда я учился во втором классе, умер Сталин, и наша учительница плакала и причитала: как же мы теперь будем без дедушки Сталина? И мы ревели вместе с ней. В третий класс я уже ходил в селе Базарьяновка Белгород-Днестровского района Одесской области. Мама работала в школе, а папа был секретарем парторганизации.

Одним «прекрасным» днем мои родители узнали, что я курю, и вечером после работы начали объяснять мне, что это вредно, что у меня молодой организм и так далее, и требовали, чтобы я дал им слово, что курить не буду. Я такого слова им не давал, они долго совещались, ссорились, может быть, ругались, но в результате приняли такое решение: раз я так сопротивляюсь, то они просят меня, чтобы я дал слово не курить в школе. Такое слово я дал и в школе никогда не курил, поэтому они давали мне деньги на папиросы. Я всегда в шутку говорю, что пить, курить и говорить начал одновременно. А дело тут в том, что в районе, где мы тогда жили, не было пресной воды, вода была горько-соленая. Поэтому мама мешала полтора литра воды и полтора литра сухого вина – так уже можно было пить.

А жили мы на территории Бессарабии (Бессарабия и Северная Буковина были присоединены к СССР в 1940 году). Как я уже говорил, у меня был старший брат – Александр (Саша, но в семье мы его почему-то звали Алик). У мамы была еще сестра Раиса и два брата: Натан (старший) и Шурик (младший). Натан тогда работал редактором какой-то газеты в НКВД. Шурик же окончил институт с отличием, и ему по окончании присвоили звание лейтенанта, после чего призвали в армию и направили под Ленинград, где он командовал батареей. Там он вместе со своей батареей и погиб – бабушка получила похоронку. По окончании войны в семье старшего брата мамы родился сын – его назвали Шуриком, у сестры второго сына назвали Сашей, мама моего старшего брата назвала Аликом, то есть все они были Александрами – в честь нашего погибшего дяди.

Читать дальше