Елена Горовая - За кулисами профессии. Сборник рассказов

Мне это нравилось, и я могла решать часами. Удивительно, но в классе было довольно спокойно. Все списывали с доски. Иногда что-то спрашивали, и я объясняла. Мой авторитет в классе возрастал. Ну еще бы! Ведь, решив свой вариант контрольной работы, я быстро делала и второй для подружки, а она снабжала этим ценным продуктом всех остальных. Потом учитель просек это, и после того, как я сдавала тетрадь, меня выпроваживали в коридор.

Домой ко мне приходили мои одноклассницы, соседские дети, я занималась с ними физикой, математикой и химией в придачу. В принципе, учительские задатки у меня были с детства.

Огромное влияние на меня оказала моя тетушка, учитель химии. И хотя она жила в другом городе и виделись мы с ней только летом, за неимением своих детей, она занималась моим воспитанием.

Мне нравилась ее начитанность, эрудированность, чувство юмора. На любой мой вопрос она знала ответ. Поразительно, но она вела себя очень естественно и уверенно в любой ситуации! Ах, как ее любили и уважали бывшие ученики! Они часто ее навещали, звали на свадьбы, юбилеи. Собираясь со всех концов страны на редкие встречи выпускников, непременно встречались с Раисой Степановной Соловьевой. Какой-то юношеский задор, умение радоваться и самой организовывать маленькие приятные моменты, она сохраняла до последних своих дней. Ей было 80 лет, когда она умерла. Полгорода пришло ее проводить в последний путь. Море цветов, венков. Похоронная процессия заняла всю улицу. Встречные прохожие, удивленно спрашивали, кого хоронят. Так провожают настоящего учителя!

Да, были такие времена, когда слово Учитель, звучало совсем по-другому. Вот и я, произнося это слово, чувствовала глубокое почтение и благодарность к тем прекрасным учителям, которые повстречались на моем пути. В азербайджанском, возможно и в других тюркских языках, слово «муаллим» означает учитель и, одновременно, уважаемый человек! Представляете, как здорово?! Ты говоришь «учитель» и тут же признаешь, что для тебя это авторитет, образец! Но дело я думаю не только в этом. Время, эпоха были другими. Образованных людей было мало, источники информации не были в такой степени доступными.

И, мне кажется, здесь еще сыграл роль такой фактор. Остатки царской интеллигенции и аристократии, сумев выжить в годы красного террора, сменив фамилии, переехав на бывшие окраины российской империи, пошли в учителя. Мою маму, действительно, учили дворяне и дворянки. Это было сразу после войны. Учителя русского языка и литературы, математики, химии. Конечно, никто об этом вслух не говорил, но это было понятно по манерам поведения, речи, одежды. Мама рассказывала об них, и в моем воображении рисовались какие-то боги, сверхлюди! Всегда подтянуты, скромно, но элегантно одеты, очень сдержаны. Никогда не поднимут голоса. Но могут осадить ученицу (тогда было раздельное обучение, школа была женской) даже взглядом. Носили шляпы и перчатки, непременно. Были всегда корректны и вежливы со всеми, кто бы перед ними ни стоял: первоклассник, директор или дворник.

Думаю, что такие люди задали тон и создали ту атмосферу, которая продержались в школе до моего школярства. В 1968 году я пошла в первый класс и застала директрису, которая заступила на этот пост еще при моей маме. Софья Борисовна Милованова, именно она держала школу образцовой несколько десятилетий. Это она создала сильный коллектив. Школа славилась на территории всего Советского Союза тем, что все достижения отечественной педагогики успешно претворялись. Несколько школьных музеев: краеведческий, боевой славы, интернационализма, политехнический. Кабинетная система введена была в нашей школе сразу, как только о ней заговорили. Школьный сад, школьный огород, бассейн, футбольное поле, баскетбольная площадка. Это в 60—70 годы!

Если Софья Борисовна появлялась на другом конце коридора, все резко выпрямлялись, доставали руки из карманов, стояли по стойке «смирно», провожая ее взглядом. Это делали все: от мала до велика! В этом не было какого-то страха. А было бесконечное уважение, пиетет, почтительность к личности директора. И главное, школу любили все, кто в ней учился или работал. Гордились, что учились в ней!

Когда Софья Борисовна ушла с поста, я перешла в 6 -й класс. Ее место заняла менее интересная как личность женщина. Она значительно уступала Софье Борисовне. Помните, как Нонна Мордюкова в фильме «Председатель»: «Хороший ты мужик, но не орел!» Здесь то же самое. Хотя речь идет о женщинах, но образно. С приходом нового директора в школе появилось много учителей, которые просто пришли «давать уроки». При этом – занудные и скучные уроки. Но было видно, что новые кадры – учителя не «по призванию»! (Взяла в кавычки, вспомнив нашего премьера). В школе даже внешне пропал тот лоск и идеальный порядок, который поддерживался при старом директоре. Исчезла особая атмосфера, дух, потихоньку школа становилась заурядной. В ней, как и в стране, наступил поздний застой. С уходом старой директрисы, наш класс также понес «невосполнимую утрату». Наш любимый классный руководитель, Роза Гусейновна Аксянова, уволилась, перевелась в центральную школу, а мы осиротели.

Наш буйный класс долго не мог смириться с потерей обожаемого учителя. А новая классная, мне кажется, сильно ревновала и злилась. Ей лучше было бы сразу признать поражение, ведь все сравнения были не в ее пользу. Она нам, кажется, так и не простила, что мы ездили всей гурьбой поздравлять Розу Гусейновну с Днем учителя. Это было так здорово, наш самостоятельный марш – бросок через весь город: электричка, метро, пешком. Мы смогли найти, где она живет, увидеть и поздравить учительницу.

Всегда вспоминаю с особенными чувствами нашу Розу Гусейновну, она учила нас русскому языку и русской литературе. Красавица, интеллигент, умнейшая и образованная женщина. Слушать ее и любоваться ею можно было часами. Какие интересные она проводила классные часы, яркие, незабываемые праздники, викторины, пионерские сборы, возила на экскурсии. Как жаль, что она была с нами только два года. Всё потухло, поникло и никогда таких чудесных школьных часов у нас не случалось более, класс, что называется начал «расползаться», упала хуже некуда дисциплина, успеваемость. Новая классная не справлялась.

Есть еще два имени, которые греют мое сердце. Это – Вапшинская Валентина Емельяновна, учитель химии и классный руководитель. В ней словно было что-то аристократическое. В разговоре, посадке головы, взгляде столько благородства, самообладания и выдержки, что хватило бы на всю школу. Но главное, какие она давала уроки. Я химию можно сказать совсем не учила, а всё знала. За урок успевала всё усвоить и запомнить. Дома – только решить задачи. Я даже страдала, кем становиться – химиком или физиком. Валентина Емельяновна, агитировала за физику, я так и сделала.