М. Барабанщиков - Лётчики

Атака семерки истребителей явилась неожиданной для гитлеровской группы прикрытия, которая обнаружила их только тогда, когда «юнкерсы» один за другим стали падать с неба. Семерке советских машин противостояло более трех десятков вражеских. Сафонов предоставил возможность своим летчикам драться по способности, то есть каждый из них делал то, что считал нужным. Советские истребители так мелькали среди фашистов, что кто-то из них, видимо послабее нервами, завопил по радио: «Спасайтесь, нас окружили!»

Возвратившись на аэродром, Сафонов, улыбаясь, подводил итоги: «Хорошо поработали: пробомбили немецкими бомбами их же войска, прикрыли своих и сбили по крайней мере пять машин».

Через несколько часов семерке отважных истребителей пришлось вступить в бой с группой противника, в составе которой было 30 бомбардировщиков и 22 истребителя. Сразу же Сафонову удалось сбить ведущего, после чего краснозвездные истребители стали атаковать гитлеровцев с разных направлений, мастерски используя для этого облачность. Фашисты решили, что их атакует неимоверно большое количество советских истребителей. Командующий немецкой группой передал в эфир: «Окружены превосходящими силами русских, нас истребляют!»

И снова фашисты, отправив свой бомбовый груз на голову своих солдат, обратились в бегство. Сафонов и его друзья — А. Коваленко, М. Максимович, П. Семененко, Д. Соколов и З. Сорокин уничтожили еще семь стервятников и возвратились без потерь на свой аэродром.

Убедительные победы сафоновцев в воздухе вызвали такое замешательство среди гитлеровцев, что командующий 5-м воздушным флотом в Норвегии генерал Штумпф дал указание своим пилотам, чтобы они избегали боя с советскими истребителями во всех случаях, когда на стороне немцев нет численного преимущества.

Следующий день — 16 сентября — был для всех летчиков эскадрильи знаменательным. Из Москвы пришло сообщение, что Советское правительство, отмечая исключительные заслуги и мужество Бориса Феоктистовича Сафонова, присвоило ему звание Героя Советского Союза, а его боевых товарищей наградило боевыми орденами. В части по этому случаю был организован митинг. Со словами приветствия своему командиру выступили летчики, техники и другие авиаспециалисты.

— Под руководством своего командира я сбил семь вражеских самолетов, — взял слово Александр Коваленко. — Капитан Сафонов у нас первый из первых. Он нам на деле, в атаках показал, что победить можно, только наступая. Я всегда учусь у него и стремлюсь следовать его примеру.

Летчик Петр Семененко:

— Не припомню ни одного случая, чтобы фашист, с которым вступил в бой командир, смог уйти целым и невредимым. Много новых, никогда и никем не применявшихся тактических приемов преподал нам Борис Феоктистович. Учил нас внезапному удару, быстроте маневров...

Вспомните, товарищи, какими мы пришли сюда и какими стали теперь.

Взволнованный признанием, уважением товарищей, Сафонов сказал:

— Мне трудно передать словами, какое радостное чувство наполняет меня сейчас. Искренне благодарю партию и Советское правительство за высокую оценку моей боевой деятельности. Мне хочется заверить их в том, что я с новой силой буду бить врага, бить его до тех пор, пока мои руки будут держать штурвал. День, когда мне было присвоено высокое звание Героя Советского Союза, навсегда останется для меня самым светлым днем в жизни. Десятки теплых приветствий получил я от славных товарищей, от командиров и бойцов. Но самые дорогие для меня поздравления ваши, мои славные боевые друзья. Вы участники моих побед над врагом, ваша близость ко мне в бою придавала мне храбрость. Я был уверен, что вы никогда меня не подведете, как не могу подвести вас я. В ответ на ваши приветствия скажу одно: все мои знания, силы и жизнь принадлежат моей Советской Родине. Во славу Родины, за ее честь и свободу с удесятеренной силой буду бить врага до тех пор, пока родная земля не будет полностью освобождена от фашистской нечисти, пока гитлеровская Германия не будет до конца разгромлена. Никогда не отступали мы перед врагом, и в этом ключ наших боевых удач. Мы не считали врагов, а просто били их. Нас вели в бой ненависть к врагу и высокое сознание, что мы отстаиваем Родину-мать, отстаиваем коммунизм!

И снова вылеты по тревоге... И снова воздушные бои. Горечь утрат. Радость боевых побед. И всегда Сафонов и его боевые товарищи были на высоте во всех смыслах этого слова. О нем и его товарищах узнала вся страна...

Как-то потребовалось оборудовать самолеты подвесными контейнерами для мелких осколочных и зажигательных бомб — такие машины могли бы оказать существенную помощь нашим сухопутным войскам. На складе боепитания не оказалось одной весьма существенной детали, без которой было невозможно выполнить это задание командования. Сафонов вызывает к себе инженера по вооружению Соболевского:

— Борис Львович! Возьмите вездеход и быстренько в город, попросите хорошенько от моего имени директора: пусть помогут, если есть возможность...

К удивлению Соболевского, едва услышав, что он с просьбой от Сафонова, директор тут же распорядился создать бригаду рабочих и дал задание на изготовление по образцу необходимого количества деталей. А ведь время для завода было тяжелейшим: не хватало рабочих рук, необходимого оборудования, электроэнергии... И, несмотря на это, заказ Сафонова был выполнен в минимальные сроки.

В конце сентября в командном пункте Сафонов оказался лицом к лицу с тем попутчиком, который запомнился ему, когда он возвращался из отпуска осенью 1940 года. На рукавах его флотского кителя было четыре золотых полоски подполковника. Их представили друг другу. Борис Григорьевич Чухновский тоже узнал Сафонова:

— Здравствуйте, молодой человек. Оказывается, вы не только изучили историю флота, но и сами вписываете в нее новые страницы. Искренне поздравляю со званием Героя.

— Большое спасибо! — ответил Сафонов, ему было неловко оттого, что тогда, в поезде, он не узнал Чухновского.

— Как видите, я оказался прав. Сафонов — фамилия действительно истребительная!

Уже от командира Сафонов узнал, что первый советский полярный летчик принимает участие в боевых полетах, бомбил скопление живой силы и техники фашистов в Западной Лице и Титовке, летал в воздушную разведку над Баренцевым морем. Встреча со старым летчиком запомнилась ему надолго.

...В октябре в Заполярье погода капризна. Частые дожди с холодными, пронизывающими ветрами сменяются хлесткими, колючими зарядами. После непрерывных изнурительных боев эскадрилью капитана Сафонова сняли с боевого дежурства на отдых. Впервые за несколько месяцев войны летчики и технический состав получили возможность провести часы отдыха не под крыльями своих истребителей и в землянках, а как следует — по-домашнему... Командир и комиссар решили в первую очередь организовать для личного состава баню: