Руслан Булатов - Моя сделка с Аллахом. Рассказ биполярного трейдера

В 1989 году, окончив школу в городе Тольятти, я поступил в Московский институт народного хозяйства имени Плеханова. Поступление в один из самых престижных институтов Советского Союза было чудесным событием в моей жизни и стало следствием не столько моих умственных способностей, сколько организаторского таланта моей мамы и того, что у Волжского автозавода была программа сотрудничества с Плехановкой.

Общежитие института, в котором мне предстояло прожить следующие четыре года, удобно расположено в минуте ходьбы от учебных корпусов, но при заселении пришлось понервничать. В первой комнате, куда меня направили, проживал чернокожий студент со своей семьей, и по его словам, там ни для кого больше не было места. Во вторую комнату меня отправили со словами о том, что это на пару недель. Там моим соседом оказался милейший таджик, и я познакомился со всей таджикской диаспорой, которая любила собираться у земляка на чай. Через пару недель, надеясь, наконец, обосноваться, я оказался в третьей комнате, где моим соседом стал туркменский второкурсник Таймурат. Еще несколько дней мы спали на полу, ожидая, пока два вьетнамских аспиранта окончательно покинут комнату. Вскоре, поклеив новые обои, мы хорошо зажили. Таймурат был общительным, и на этот раз уже туркменская диаспора собиралась у нас в комнате на посиделки.

В общежитии жили представители многих советских республик – таджики, туркмены, киргизы, узбеки, чеченцы, дагестанцы. Это было отражение советской правительственной политики – воспитывать в столице национальные кадры с целью укрепления коммунистического интернационализма. Было то, что помогло мне там освоиться – я –татарин, моя вера – Ислам.

Во времена моего тольяттинского детства моя бабушка Нургалям пыталась вести со мной разговоры о вере. Общение затруднялось тем, что я не понимал по-татарски, а она почти не говорила по-русски. Сын коммунистки, комсомолец, я отвечал на бабушкины призывы к вере: «Гагарин в космос летал, Бога не видал». Однако я часто слушал Коран, когда его читала бабушка, и на семейных религиозных собраниях-меджлисах. Оказавшись в Москве, я сказал себе и другим – я – мусульманин.

Однажды у Таймурата собрались земляки-туркмены, и мы распивали водку, закусывая квашеной капустой. После пары тостов я сказал: «Давайте выпьем за «ля иляха илалла мухаммад расулулла». Все сказали: «Да, за это стоит выпить», и только самый старший туркмен, который и принес водку, сказал: «Нет, ты что-то не то говоришь». В следующие двадцать лет жизни мои знания об Исламе были ненамного больше, я не ел свинину и во время похорон или поминок на родине, надев тюбетейку, слушал чтение Корана на непонятном языке, оглаживая лицо молитвенно сложенными ладонями.

В конце первого курса я чуть не был отчислен из-за плохой учебы, и этот неуспех помог мне измениться. В 1993 году я закончил институт с красным дипломом, а в 1997 году – аспирантуру, получив ученую степень кандидата экономических наук.

Заканчивая институт, я уже знал, что хочу работать на рынке ценных бумаг, и на 15 лет фондовый рынок стал моей профессией. Карьера началась в управлении ценных бумаг Инкомбанка, одного из крупнейших банков в то время. Там я обменивал ваучеры на паи фондов, но более дельной работы не нашлось, и в начале 1994 года я оказался в Российском национальном коммерческом банке. Банк только что стал официальным дилером на рынке государственных облигаций – ГКО, и ему срочно требовался сотрудник для торговли на бирже. Я получил работу своей мечты – трейдер. Рынок ценных бумаг быстро развивался, продвигалась и моя карьера. К концу 1996 года я возглавлял департамент ценных бумаг, управляя командой в 15 человек и отвечая за портфель в 20 миллионов долларов.

Я встретил девушку своей мечты, Марию, мы поженились, и в 1997 году родился наш первенец, Марат.

В начале 1997 года мне предложили возглавить управление ценных бумаг Газпромбанка, но банки тогда в основном занимались облигациями, а я мечтал торговать акциями с тех пор, как в 1995 году купил 2 миллиона акций Газпрома по 12 центов за штуку. Интерес подогревался слухами о том, что брокеры по акциям зарабатывают огромные деньги. Я оставил свой пост начальника управления в РНКБ, и вместо Газпромбанка стал искать работу трейдера по акциям. Из двадцати инвестиционных компаний, куда я отправил резюме, я получил отклики из трех. В двух требовался свободный английский, а у меня он был на нуле, но я всё-таки получил то, что искал. Компания номер двадцать в моём списке, Юнитраст, предложила мне работу трейдера с зарплатой две тысячи долларов в месяц и бонусом в пять процентов от прибыли. Через пол-года компания развалилась, и моей следующей компанией стал Экосейф-инвест.

В стране прошла приватизация промышленности, люди получили акции своих предприятий. Брокеры-скупщики покупали акции мелкими пакетами у людей по всей стране и перепродавали московским брокерам, а те – иностранным инвестиционным фондам, которых привлекала дешевизна. Рынок ценных бумаг рос несколько лет, брокеры и фонды процветали.

В 1997 году я заработал сто пятьдесят тысяч долларов. Было много удачных сделок, покупал акции банка Возрождение по 5 долларов за штуку, перепродавая по 20 долларов, акции Останкинского молочного комбината по 10 долларов, перепродавая по 30 долларов за акцию.

У меня уже была семья, ребенок, целью стала покупка квартиры. В доме на Малом Тишинском переулке, из которого была родом моя супруга, продавалась трёхкомнатная квартира за сто тысяч долларов. Я не стал её покупать, и решил изучить район Крылатское, где трёшка стоила семьдесят пять тысяч долларов.

1998-й стал годом разрушения. В экономике были огромные проблемы, цены акций падали, заработки брокеров улетучивались. В августе произошел дефолт по государственным облигациям и огромная девальвация курса рубля. Я потерял работу, профессию, сбережения, смысл жизни, надолго впал в депрессию, мечта купить квартиру тоже разрушилась. Много лет позже, рассказывая сыновьям, я называл это – «меня переехало трактором».

Казалось, что у меня нет будущего, и я решил прекратить занятия английским языком, начатые годом раньше. Но моя преподавательница Елена Тимофеевна сказала: «Мне жаль вложенных Вами усилий и денег, давайте продолжать заниматься бесплатно». Я продолжил занятия, не бесплатно, но за скромные деньги.

Осенью 1998 года мой друг Тимур Зильберштейн, с которым мы вместе учились в институте и жили в общежитии, решил эмигрировать в Канаду и начать там новую жизнь с обучения в бизнес-школе по программе МВА.