Арсен Венгер - Моя жизнь в красно-белом

В деревне не происходило ничего особенного, и я временами задаюсь вопросом, не от недовольства ли этим зародилось мое увлечение: крохотный мир, редкий обмен словами, поражения нашей команды, поле, мало походившее на футбольный газон, как в Страсбурге, куда один из дядьев – и никогда отец – возил меня дважды в год, слезы, что я лил после каждого проигрыша.

О детстве у меня сохранились очень четкие воспоминания.

Мы играли на улице.

Мы играли без формы, без тренера, без судьи. Отсутствие манишек было полезно, потому что заставляло держать голову поднятой и развивать периферическое зрение, а также умение различать своих вдалеке. Игра без тренера в молодости полезна тем, что позволяет развивать инициативную манеру. Не впадаем ли мы сегодня в дурную противоположность?

Команды формировались случайным образом или по желанию двух капитанов, выбранных на данный матч. Чаще всего ими становились два лучших игрока. Я играл с ровесниками, многие из которых остались близкими друзьями, – Жозефом Метцем, братьями Бурели, Гайстели, Югом Шалем. Мы были похожи, ходили в одну школу, говорили на одном языке. Но я играл и с ребятами постарше, ровесниками своего брата или даже старше его. Когда мы играли с ними, то приходилось быть отважным, хитрым, бесстрашным. Я очень быстро понял, что умею находить общий язык и быть принятым как в компании ровесников, так и среди старших.

Мы инстинктивно чувствовали, кто хорошо, удачно сыграл, на кого можно рассчитывать.

Мы играл ради удовольствия, и это ценилось не меньше победы.

Матчи нередко заканчивались оскорблениями, стычками и даже травмами. Травмированного менять было некем, он становился левым нападающим и доигрывал, стиснув зубы.

С братом мы постоянно тренировались: в комнате, на улице перед домом, в саду за бистро. Но при этом не разговаривали. Он считал меня маленьким. Лучшим средством оставаться рядом с ним было играть в футбол, и играть хорошо.

Мы шли пешком до того места, которое у нас считалось стадионом, а если мы играли против команды из другой деревни, то шли пешком туда, переходя из одного мира в другой. Это был футбол скромных любителей – великолепный, свободный, радостный, страстный. Матчи иногда прерывались, когда кому-то из нас надо было идти по своим делам, обедать или на церковную службу, что меня особенно бесило. Это была школа смекалки, упорства, духа инициативы, страсти и физического напряжения. Я ей многим обязан.

В конце сезона мы организовали турнир между четырьмя командами. Священник благословил команды, игроки переоделись в бистро моих родителей и пошли по деревне. Это был наш чемпионат мира. Было так много радостного, что этот эпизод остался в моей памяти навсегда. Вспоминая те годы, я думаю, до какой степени страсть, увлечение поощряются лишениями и чувством неудовлетворенности. На протяжении своей карьеры я встречал многих игроков, выброшенных из системы, для кого футбол стал несбыточной мечтой, но затем они вернулись в него через парадную дверь: Жиру, Косьельны, Канте, Рибери и т. д.

Я вспоминаю историю, рассказанную одним сербским игроком, которого я очень люблю. Ему довелось жить в такой же деревне, как и мне, только еще беднее, вдалеке от всех, в югославской глуши. Когда он был маленьким, дядя подарил ему мяч – новый, белый, восхитительный. Боясь его испортить, они с братом решили, что не будут позволять ему падать на землю, а играть будут только головой. Мяч был один, его надо было беречь, его надо было хранить. Во время одного из матчей его приметил тренер из белградской «Црвены Звезды». Его выбрали благодаря качествам, рожденным в этой необычной игре головой. Каким игроком он стал бы, если бы у него в распоряжении было двадцать мячей?

Не испортить подаренный мяч, постоянно играть и упорной тренировкой развивать свои сильные стороны – вот что мне нравится в этой истории. Для меня белый мяч также всегда оставался священным.

Это мой родной футбол. Каким бы игроком и тренером я стал, если бы у меня были увлеченные, подбадривающие меня родители, если бы с пяти лет я занимался в футбольных школах с тренером и четкими инструкциями, если бы я прочитал все учебники и посмотрел все возможные матчи по телевизору? Я не смотрел футбол по телевизору, потому что у нас не было телевизора. Только иногда в школе. Каждый ребенок приносил по одному франку, и мы смотрели матчи по черно-белому телевизору. Вероятно, именно там, в школе, в 11 лет [1] Финал состоялся 13 мая, поэтому если быть совсем точным, то Арсену в этот момент было еще 10. – Здесь и далее прим. пер . я увидел финал Кубка европейских чемпионов 1960 года, когда мадридский «Реал» обыграл франкфуртский «Айнтрахт» со счетом 7:3. В те времена главной командой для меня были «Расинг» из Страсбурга и команда из немецкого Мёнхенгладбаха. Но «Реал» меня покорил. Я решил, что он самый сильный, самый красивый, самый впечатляющий из всех клубов. Все игроки были в великолепной белой форме. Они выиграли Кубок европейских чемпионов пять раз подряд. У «Реала» были игроки, которыми я восхищался, – Копа и Ди Стефано. Он был настоящим клубом мечты. Многие годы спустя мне дважды предлагали стать тренером «Реала». Отказывать клубу своей детской мечты – это ужасно. Но у меня была своя миссия в «Арсенале», данное мной слово и подписанный контракт. Думаю, я был тренером, чаще других говорившим «нет» – «Пари-Сен-Жермен», «Ювентусу», сборным Франции и Японии. Каждый раз это было сложно, но у меня были обязательства, а уважение к данному слову, я уверен, осталось у меня из глубокого детства.

Футбол был далеким, недостижимым миром, и никто из близких и знакомых не мог представить, что когда-нибудь этот мир станет моим, станет моей жизнью. Когда я раскрывал упаковку жвачки, там были фотографии игроков. Они были моими звездами, моими кумирами, и в глубине души я надеялся с ними познакомиться. Я надеялся, что футбол займет главное место в моей жизни, потому что без этой мечты я, безусловно, остался бы несчастен. В отличие от других, я хотел выбраться из своей деревни, выйти на настоящий газон, познать настоящие битвы.

Это были счастливые годы.

Когда я беседую с игроками, приехавшими издалека, особенно из Африки, я всегда помню о том капитальном значении, которое имеет детство игрока. Я выясняю, где он рос, как эти условия сформировали его тело и характер. Детство в Эльзасе снабдило меня определенными правилами, определенной моралью и выдержкой. И точно так же оно повлияло на меня и в физическом плане. Некоторые следы сохранились до сих пор. Например, у меня есть впадина в верхней части позвоночника, и, глядя на нее, некоторые врачи говорили, что в сорок лет я окажусь в инвалидном кресле. Считалось, что она появилась от того, что я таскал очень тяжелые мешки с углем. Впадина сохранилась, но она не помешала моей карьере игрока, и я до сих пор хожу на своих двоих.