Сергей Бордунов - Неизвестные известные. Философия рока

В 90-м году я умирал, после того как я перешёл через «мёртвую деревню» на Урале. У меня была температура 40—41 градус, представляете, в течении больше месяца. Это физически невозможно практически. Ну ничего, как выяснилось, это можно перетерпеть, без всяких врачей. Самое неприятное в этом состоянии это то, что не спишь, не возможно уснуть. И это было бессонное состояние, которое продолжалось около сорока дней. Бессонное состояние в течении которого я в некий момент начал творить, весь альбом «Прыг-скок» – весь оттуда. И оттуда эта песня. Это был огромный такой поток сознания, который шёл и я записывал просто огромные листы, листы, листы…

«Ходит дурачок по лесу,

Ищет дурачок глупее себя.

Идёт Смерть по улице, несёт блины на блюдце

Кому вынется – тому сбудется

Тронет за плечо, поцелует горячо

Полетят копейки из-за пазухи долой.»

***

Почему я этим всем занимаюсь? Потому, что я защищаю свое детство. А детство было очень хорошее. И очень правильное. Это была реальность такого свойства, что можно было если всё будет плохо, если на тебя кто-то нападает или что-то с тобой случится, можно было позвонить в любую дверь и сказать: «Помогите», и помогут.

Творчество – это как бы акт очищения, путь домой, через страдание, через расхлёбывание всей этой чудовищной грязи, всей этой патологии. Через это преодоление возникает… Прорыв. Как озарение. Как осознание. Как утверждение, что ли. А когда ты достигаешь – там уже нет слов. Там вообще ничего этого нет.

«Ливнем косым постучатся в нашу дверь

Гневные вёсны, весёлые войска.

Однажды, только ты поверь —

Маятник качнётся в правильную сторону

И времени больше не будет.»

***

Егор:

– Каждый – хозяин Вселенной. Каждый, для кого это – таково. Если ты веришь в то, что ты способен, что ты можешь менять мир, что от тебя зависит всё, ты приказываешь горе – и она движется. Она не может не сдвинуться. Ей ничего больше не остается.

Журналист:

– Ты в это веришь?

Егор:

– Я это знаю. Знаю и умею.

Журналист:

– И что захочешь, то и будет?

Егор:

– Будет, если на твою волю не найдется более сильной.

Если сотворенное тобой не заставляет тебя самого обезуметь и бесноваться от восторга – значит оно – вздорная бренная срань.

Никто не верит, не знает то, что всё в этом мире прочно и очевидно завязано и зависимо. Каждый твой шаг, каждое твоё действие, твое слово неукоснительно меняет и преображает весь мир.

Человек может, способен вырасти до Великих Наднебесий, до Вечности – если за его спиной образуется, встанет, скажем, Вечная Идея, Вечная Истина, Вечная система ценностей, координат – как угодно. То есть вся ценность индивидуума равна ценности идеи, которую он олицетворяет, за которую он способен помереть – даже не так… – без которой ему не жить.

Мне все говорят – у тебя, мол, одно чернуха, мракобесие, депрессняк… Это еще раз говорит о том, что ни хрена никто не петрит! Я вот совершенно трезво и искренне сейчас говорю – все мои песни (или почти все) – именно о любви, свете и радости. То есть о том, каково – когда этого нет! Или каково это – когда оно в тебе рождается, или, что вернее, когда умирает. Когда ты один на один со всей дрянью, которая в тебе гниёт и которая тебя снаружи затопляет. Когда ты – не тот, каким должон быть!

«Люди не знают, пpоходят мимо,

Таскают вещи, теpяют вpемя.

Пустые pечи, глухие звуки,

Дыpявые лица, коpявые pуки.

Уходит вpемя – вокpуг всё так же,

Всё те же лица – всё так же пусто.

Всё та же злоба – всё та же сpача,

А там где иначе – так далеко…»

***

Одни выражают свои собственные ощущения, а другие создают новые реальности – т.е. авторы в чистом виде.

Буддийская притча от Егора:

«– Можно привести коня к водопою, но нельзя заставить его глотнуть.»

Выходя за пределы этой реальности, насколько мне это удаётся, я постигаю то, что ею движет, то, что стоит за искусством, образом, словами, философией.

Мне всегда хотелось понять, как всё устроено вокруг меня, что есть цивилизация и т.д., и ради этого я был готов платить всем: одиночеством, всевозможными житейскими утратами. Меня интересовало всё, что связано с иррациональными, аномальными состояниями сознания.

Я понял, что внутри есть что-то, что сломать невозможно. Можно умереть, но всё равно ничего не изменится, ты становишься внутри себя как будто каменный, вечный.

«Стало быть меня настигло Новое Солнце.

Просто у меня случилось Новое Солнце.

«Что-то во мне настало,

Возникло, схватило, поймало,

Во мне проснулось, очнулось, забилось

Ко мне пробилось

Солнце Всех Неспящих, свободных

Никуда, никогда, ниоткуда…

Солнце живых вопреки всем законам и азбукам.»

***

Вопрос:

– Как обычно идёт работа над текстами песен?

Егор:

– Это напоминает охоту за изменённым состоянием сознания. Когда «охота» удаётся, входишь в транс и являешься кем-то вроде медиума, и тогда через тебя хлещет огромный поток. Даже не успеваешь записывать. А после этого уже начинается техническая работа с текстом.

Нужно выходить за пределы себя самого. Я не могу сказать, что я что-то сочиняю; я, скорее, проводник. То, что сочиняется – оно везде носится. Есть поле, хранилище всемирное, надо туда достучаться. Нужно быть охотником, долго охотиться, применять определенные методы стимуляции, магические выслеживания самого себя. Например, поступать себе наперекор, в течение дня делать все, чего тебе делать не хочется: захотел сесть на стул – стоять; хочется спать – не спать; хочется включить телевизор – сломать. И в некий момент начинает что-то такое происходить. Что-то вроде колодца, водоворота, потока, который проходит сквозь тебя.

«В минуту умолчания ори как можно громче

По линованной бумаге ты пиши на поперёк!

Назло! Поперёк!»

***

Вопрос:

– Какой предмет был самым любимым у Вас в школе?

Егор:

– Физкультура, потому что от неё был освобожден и не ходил.

Человек – это существо, которое наделено логическим сознанием – и в силу этого не может жить «здесь и сейчас». Поэтому он погружен в прошлое или в будущее. Здесь и сейчас живут только дети.

«А мне раньше стало плохо,

А теперь мне хорошо.»

***

Что же касается как бы загадочности или некой туманности, нас окружающей, то с некоторых пор мной – осознанно или неосознанно – практикуется то, что шаманы называют «стиранием личной истории». Мне от этого и свободнее, и легче.

Есть притча: пока ты поднимаешься на гору, думаешь, что это самое главное, но вот поднялся, а там спуск, и ещё одна гора, ещё выше и страшнее первой, и далее. Я верю, что история человека и человечества не круг, а спираль, стремящаяся все выше и выше вверх.