Наталья Литтера - История жизни в авторской обработке

А мои мальчики прекрасно справились сами. Они, недолго думая, отправились к свекрови.

– Встретимся на нашем месте.

– Хорошо.

– Хорошо.

И ничего не надо объяснять. Наше место – оно такое одно. Наше место – это угол по направлению «выход в город» одной из станций метро. Когда-то мы каждый день встречались здесь, чтобы потом вместе пойти в институт. А сейчас этот угол занят другой девушкой, которая тоже кого-то ждет. Я встала рядом. Девушка слегка отодвинулась. Я внутренне улыбнулась. Да, это моя территория.

Я привычно пришла раньше. Таня привычно… кхм… задерживается. Все же есть в нашей жизни постоянные, незыблемые вещи.

Стою. Чувство очень странное. Внезапно охватывает состояние некоего безвременья. Словно и не было последних двадцати лет со всеми их событиями – работой, свадьбой, рождением детей, бытом, садиками, школами, переездами.

Ты все та же. И угол тот же. Ничего не изменилось. Кроме даты.

В общем, стою, встречаю-провожаю поезда, всматриваюсь в лица выходящих из вагонов людей. И вот наконец – она!

О Тане я могу говорить бесконечно. Обязательно подтрунивая (без этого не получается) и очень-очень любя. С ней связано множество воспоминаний. Например, фигурное катание. Это сейчас, когда его часто показывают по телевизору, когда в сетке вещания обязательно есть ледовые шоу, своих героев мы знаем в лицо. В середине девяностых о подобном можно было только мечтать, и чемпионаты России, а также московский этап Кубка мира проводились в скромных «Сокольниках», где билеты на соревнования продавались без указания мест и сразу на весь день. Народу никого, цены доступные даже для студентов. Навсегда запомнила компьютер арбитра, стоящий на табуретке. Такие были времена… В дни соревнований мы сразу после занятий ехали в «Сокольники», чтобы остаться там до позднего вечера. И вот однажды прокаты совпали с днем защиты курсовой, в которую к тому же предстояло внести правки. Дописывала я свою работу прямо на состязаниях, разложив учебники на соседние пустые стульчики во время заливки льда. Тогда рефераты и курсовые писались от руки. Днем трибуны стадиона были заняты едва ли на пятую часть, к вечеру же, после окончания рабочего дня, зал потихоньку заполнялся. «Сокольники» – настолько маленький дворец спорта, что фигуристы, которым только предстояло выйти на лед, разминались на верхних ярусах арены. Смотришь вниз – лед – там соревнования женщин. Обернешься в другую сторону – наверх – там Елена Бережная и Антон Сихарулидзе [2] Олимпийские чемпионы в парном фигурном катании. в кроссовках тренируют поддержки под наблюдением своего тренера Тамары Николаевны Москвиной [3] Советский, российский тренер по фигурному катанию на коньках. . А в уголке, метрах в пяти от них, за столом стоит тетенька. На столе разложены булочки и чипсы для голодных зрителей, в большом термосе – чай. В один из перерывов я устремилась к этой тетеньке купить чаю. А дело было в конце девяностых на этапе Гран-при, где я впервые увидела американскую танцевальную пару Наоми Ланг – Петр Чернышов. Тот самый Петр Чернышов [4] Советский, российский, а позже американский фигурист, пятикратный чемпион США и двукратный победитель чемпионата Четырех континентов в танцах на льду. По окончании спортивной карьеры работает тренером и хореографом. , который сейчас ставит программы нашим прославленным спортсменам. В общем, пошла я за чаем, а Таня осталась сторожить места (на билетах же не указаны номера рядов и стульчиков). Поднимаюсь по трибуне наверх к тетеньке и вдруг вижу – Наоми! Сразу мысль: «Надо взять автограф!» С собой же, кроме кошелька, ничего.

Я не знаю, что у кого срабатывает в экстремальных ситуациях, – у меня полнейшая непредсказуемость. В такие моменты я себе не принадлежу, за меня действует кто-то другой. Подхожу к Наоми и говорю ей на чистейшем английском с московским акцентом: «Экскьюз ми. Кэн ю вэйт фор ми, плиз. Ай’л тэйк э пис оф пэйпе энд… энд… э пен энд ю’л гив ми э сигнече» [5] Не могли бы вы подождать, я возьму бумагу и ручку, и вы дадите мне автограф (англ.). . О том, что фигуристка впала в ступор, думаю, говорить не надо. Она даже не шевельнулась. Это позволило мне на максимальной скорости спуститься к нашим местам и начать торопливо искать в сумке ручку и блокнот. Таня наблюдала за поисками с большим удивлением, спросила лишь, где чай, и проводила взглядом, когда я поскакала обратно. Наоми все еще стояла на месте. Я показала ей блокнот и ручку. Автограф был взят!

«Ван мо, плиз» [6] Еще один, пожалуйста (англ.). , – скромно попросила я.

И тут подошел Петр. Я начала судорожно соображать, на каком языке с ним говорить – видела же в первый раз. Он вполне мог оказаться сыном эмигрантов и не знать русского, несмотря на свои имя и фамилию, поэтому начала с беспроигрышного: «Экскьюз ми…» Но Петр не дослушал до конца эту блестящую и уже отрепетированную на Наоми речь, улыбнулся лишь и сказал: «Давай сюда». Конечно, я попросила: «И еще раз, пожалуйста».

Вернулась я к Тане без чая, зато с автографами для себя и для нее. Тогда мы, конечно, не знали, как сложится судьба этих спортсменов и что долгое время Наоми Ланг – Петр Чернышов будут лучшей танцевальной парой Америки, неоднократными участниками чемпионатов мира.

Мне просто очень понравилось их выступление в тот день.

Вообще, дворец спорта в Сокольниках вспоминается с большой теплотой. Сидя на почти пустых трибунах, мы познакомились с такими же студентами-болельщиками, а потом встречались с ними каждый декабрь. На билетах традиционно отсутствовали места, мы же из года в год садились на одни и те же – облюбованные. И, конечно, сразу же встречали вокруг знакомые лица, приветствовали друг друга, обменивались впечатлениями от программ и соревнований.

Так как чемпионат России проводится в декабре, год на третий мы начали приходить с новогодними сувенирами и подарками в надежде встретить все тех же зрителей. Потом закончилась пора билетов без мест, а затем соревнования переместили в «Лужники», и как следствие – значительно повысились цены. Пора мобильных телефонов еще не наступила, и мы растерялись.

Но на книжной полке у меня дома стоит маленькая лошадка – новогодний подарок одной девушки, с которой мы встречались в течение нескольких лет в декабре на трибунах «Сокольников». Эта лошадка пережила вместе со мной четыре переезда. Я храню ее как память о тех временах.

Однако вернемся к Тане. Все самые смешные, нелепые, невероятные случаи, которые только можно себе представить, связаны с ней. Порой мы восклицаем, смотря кино или читая книгу: «Такого в жизни быть не может! Ну, это явно притянуто за уши! Так не бывает!»