Наталья Литтера - История жизни в авторской обработке

Таня:Курс может рухнуть, депозиты в рублях. Оставлять или конвертировать?

Сижу, читаю, чувствую, как разнообразна жизнь.

Где-то к тридцати пяти годам у меня поменялось отношение к подаркам на день рождения. Думаю, все это очень тесно связано с нашей жизнью, в которой мы постоянно бежим, спотыкаемся, решаем множество проблем, разрываемся между телефоном, электронной почтой, срочными делами, отчетами, детскими садами, школой. Останавливаемся на минутку, делаем вдох… И снова бежим, бежим, бежим… Так много забот и так мало впечатлений. Голова не отключается совсем, поэтому вещи в качестве подарков ушли на второй план. На первый выдвинулись эмоции. В подобном ритме лучший подарок – день абсолютной беззаботности, самый беспроигрышный вариант – уехать. И неважно куда: за границу или в соседнюю область. Смена обстановки, новое место, новые ощущения. Если уехать не получается, на смену приходит второй беспроигрышный вариант – театр. Но тогда уж обязательно с продолжением в каком-нибудь кафе. Вырваться на сутки из рутины. Подарить себе день беспечного счастья.

В последние два года с путешествиями не очень складывается, зато получается с театром. Получилось и в этот раз. Правда, не с тем театром, в который планировала попасть. А попасть я хотела ни много ни мало – во МХАТ или, как его сейчас называют, – МХТ [8] Московский Художественный театр. Но автору привычнее называть его МХАТом. . Слишком поздно спохватилась, и билетов уже было не достать. Однако альтернатива оказалась более чем достойная, поэтому свою долю эмоций получить все же удалось. Так думала я. Кто-то, кто наблюдает за всеми нами свыше, посчитал по-другому и решил их немного добавить.

Как я уже говорила, после спектакля намечался поход в уютное место. Вообще, это был удивительный вечер. Когда мы с мужем добирались до театра, то погода не радовала. Ветрено, слякотно, промозгло. Когда же вышли на улицу через три часа – залюбовались. Ветер стих. Москва была укрыта легким пушистым снегом, словно оренбургским платком.

И вот чуть позже, пройдясь по Тверской, мы пили чай в моем любимом Камергерском. Я обожаю этот переулок, мне нравится там кафе и чтобы сидеть у окошка. Потому что напротив – МХАТ, и я всегда смотрю на его стены.

В кафе мы были единственными посетителями.

На улице тоже никого. Спектакль в театре за окном закончился, зрители и актеры давно разъехались. Я наблюдала, как засыпает снегом этот уголок Москвы, и вдруг сказала мужу:

– Знаешь, каким я загадала свой идеальный день рождения? Вечером – МХАТ, а после – сюда. Почти все сбылось.

Через полчаса, закончив чаепитие, мы вышли на улицу. Переулок был безмолвен и прекрасен. Приглушенный свет фонарей и белый-белый нетронутый снег. Настолько красиво, что я попросила мужа подождать немного – хотелось сделать несколько кадров. Пока колдовала с ракурсами и передвигалась вдоль здания театра, в какой-то момент подняла голову. Застыла. Передо мной была табличка «Музей». Музей МХАТа. Где-то в сознании промелькнула мысль, что завтра надо сюда вернуться.

Мы вернулись.

Днем Камергерский жил своей обычной жизнью. Он был оживленный, полный прохожих, звуков, запахов. Я долго искала заветную табличку и все никак не могла найти, а когда наконец отыскала, с некоторым волнением толкнула дверь. Дверь поддалась.

Нас встретили три немолодые тетеньки и очень обрадовались гостям. Было полное ощущение, что посетители это место не сильно балуют своими визитами, если только заглядывают групповые школьные экскурсии. Музей оказался небольшой – всего три зала. А там… костюм Книппер-Чеховой [9] Русская и советская актриса МХАТа. Народная артистка СССР. Лауреат Сталинской премии I степени. Жена писателя Антона Павловича Чехова. , костюм из первой постановки «Снегурочки» Островского. В те времена народные одеяния к спектаклям почти не шили, их собирали по деревням у крестьян, то есть за стеклом находился оригинал – праздничный крестьянский сарафан XIX века и нарядный кокошник. Подлинники – молчаливые участники и свидетели стародавней крестьянской жизни. В следующем зале выставлены костюмы к «Отелло» и «Анне Карениной». Их создала портниха дома Романовых, которая после революции не смогла уехать за границу. Мы видели афиши «Вишневого сада» и «Дяди Вани», эскизы декораций, личные вещи Булгакова, стулья Станиславского и Немировича-Данченко… А эти три тети ходили за нами хвостиком, сменяя друг друга, и рассказывали-рассказывали-рассказывали… Торопились поделиться всем, поведать про свой уникальный музей.

Это было соприкосновение с давно прошедшими временами через вещи. Век легендарного МХАТа ретроспективой в кадрах: перчатки, веера, афиши, акварели.

Тетеньки нас сопровождали, а сами ждали людей, заказавших какую-то индивидуальную экскурсию. Для этой экскурсии специально приехал экскурсовод (дело было в воскресенье). И вот пока мы с мужем разглядывали карандаши Булгакова (интересно же, какими канцелярскими принадлежностями пользовался Мастер, создавая легендарные «Дни Турбиных» и «Кабалу святош»), в музей позвонили – индивидуальная экскурсия была отменена, ожидаемые гости заболели. А экскурсовод-то уже на месте…

Наверное, я запомню это на всю жизнь. Все залы пройдены, пора уходить, моя рука тянется к вешалке, чтобы взять верхнюю одежду… и за спиной раздается голос:

– А вы не хотите совершить экскурсию в театр?

– Когда? – Я опускаю руку и оборачиваюсь.

– Прямо сейчас.

Через несколько минут мы уже стояли в дальнем зале музея и ждали, когда откроют внутреннюю дверь. Дверь открылась, а мы оказались… в пустом безмолвном МХАТе. Театр еще не проснулся. И оттого, наверное, что не было людей, в нем царила особая атмосфера, можно было неспешно гулять по коридорам, чувствовать под ногами мягкое войлочное покрытие, которое поглощает звук шагов, касаться руками стен, рассматривать фотографии актеров труппы…

Тут я сделаю небольшое лирическое отступление и вернусь к своей разносторонней сетевой жизни. Мое общение с Машей не ограничивается разговорами о погоде, тяготах школьной жизни и обменом новостями. Однажды, мы решили написать роман. А в романе, как известно, должны быть персонажи. И вот, работая над канвой истории, мы начали очерчивать круг героев главных и героев второстепенных, определяя по ходу их амплуа: герой-любовник, романтичная героиня, злодей, эпизодический характерный герой и так далее. Получилось почти как в театре. Чтобы закрепить результат, было решено устроить настоящий кастинг.

Буквально за несколько дней до моего дня рождения Маша написала, бросив в чат фотографию: «Смотри, какой шикарный типаж. Нам надо решить, куда его пристроить в роман».