Евгений Трикоз - Ребуха

«А если люди, которые живут рядом, знают, что здесь происходит? Почему тут все такие спокойные? Почему только я задаюсь вопросами, а они никак не реагируют?» – вопросы продолжали накапливаться в моей голове.

Часов в двенадцать, как и говорил Дима, приехала Марина. Я спустился снова вниз и зашёл к ней в кабинет.

За столом сидела женщина лет сорока. Пышная причёска, хороший макияж, полноватая, но в обтягивающем платье, чтобы можно было подчеркнуть грудь размера XXXL. Эдакая бизнес-леди провинциального масштаба. Хозяйка положения, женщина, которая добилась всего сама, и неважно, какими способами. «Мамочка» района, владелица иномарки уровня «Пежо», любящая свою работу за хороший доход и мнимое чувство гордости за «нужное» и «важное» дело, которому она себя посвятила.

– Здравствуйте. Это вы Марина?

– Да, Женя, привет. Как ты себя чувствуешь?

«Какой заботливый тон. И вы меня уже знаете?»

– Не очень хорошо. Я бы хотел, чтобы меня выпустили отсюда.

– Присядь, давай поговорим.

Она сказала это настолько спокойным голосом, как будто ангел спустился с небес и произнёс: «Всё будет хорошо! Доверься мне».

– Ты здесь побудешь какое-то время, поработаешь со специалистами, пообщаешься с психологами, восстановишь своё здоровье.

– Я понимаю, что у меня есть проблема, но вы не имеете права меня здесь удерживать. Я сам буду решать, как и что мне делать.

– Смотри… Мы с твоими родными всё согласовали, они хотят тебе помочь. Все хотят, чтобы ты выздоровел, ведь ты и сам этого хочешь.

– Да, но не таким способом. Я не хочу находиться среди незнакомых мне людей, в непонятном месте, из которого меня не выпускают. И мне послезавтра нужно быть на работе в Москве. Если я не прилечу, меня уволят.

– Женя, нет у тебя никакой работы… Тебя уволили ещё месяц назад, твоя мама нам всё рассказала. Последние дни ты просто пил без остановки, и им пришлось обратиться за помощью.

– Дайте мне тогда телефон, я поговорю с мамой, и мы всё решим!

– Нет, телефон тебе никто не даст. У нас договорённость с твоими родными. По правилам дома, первый звонок только через две недели.

– Я не хочу здесь быть, это моё право, – я начал срываться, повышая голос.

– Не надо только кричать! Прими это как данность. Тебе хотят помочь, только и всего.

– Не надо мне помогать, я вас об этом не просил. Я не собираюсь здесь оставаться!

– У тебя нет выбора, никто тебя отсюда не выпустит. Побудешь какое-то время, подлечишься, мы тебе поможем, – это уже был голос Юры. – Всё, давай вставай, пошли вниз!

Он взял меня за руку и вывел из кабинета.

– Пойдём, сейчас будем принимать тебя в семью.

– Не надо никуда меня принимать! – я вырвался и пошёл в комнату.

– Ты можешь что угодно говорить и делать. Но запомни, чем дольше ты будешь сопротивляться, тем дольше ты здесь пробудешь!

Я вернулся в комнату и лёг на кровать.

«Твою мать! Что здесь происходит? Почему меня сюда отправили? Это тюрьма какая-то, а не место для лечения! Кто они такие?»

Я чувствовал страх, ненависть, злобу. Мне хотелось просто разбежаться и выпрыгнуть из окна. Но я не мог этого сделать. Невозможно было принять то, что я здесь буду находиться неизвестно сколько времени и непонятно с какими людьми.

Не знаю, как долго я тогда пролежал в размышлениях, моим желанием было только одно – убраться отсюда как можно скорее. Физическое и психологическое состояние было ужасным.

«Выпрыгнуть из окна невозможно. Дверь закрыта. Позвонить нельзя. Начать кричать? А если они что-то сделают потом со мной?»

Позже в комнату вошёл ещё один незнакомый человек. По крайней мере, я его в тот день не видел.

– Привет, Женя! Я Олег. Давай поговорим с тобой.

Олег был одним из консультантов этого центра, в прошлом тоже употреблявший наркотики. При этом внешне он не походил на наркомана с восьмилетним стажем. Последние шесть лет своей жизни он не употреблял. Олег начал работать в этом центре за пару недель до моего появления и параллельно учился в институте на психолога.

Когда я его увидел и услышал впервые, сложилось впечатление, что это «добрый» консультант, в отличие от «злого» Юры.

– О чём поговорим? О том, что меня незаконно здесь удерживают?

– Послушай, тебе надо просто сейчас успокоиться и дать себе пару дней. Постарайся не думать о том, что тебе надо выйти. Попробуй пообщаться с ребятами, понаблюдай, что здесь происходит, а потом мы с тобой поговорим.

– Я не знаю, о чём я должен с вами говорить, но знаю, что здесь совершается преступление! Вы нарушаете права и свободы человека!

– Ты понимаешь, почему ты здесь?

– Нет, не понимаю.

– Ты – алкоголик. Ты это знаешь?

– Я знаю, что у меня проблемы с алкоголем, но не настолько, чтобы находиться здесь, к тому же не по своей воле.

– Ты сейчас находишься в отрицании. Это нормально, но это пройдёт. Тебе нужно просто довериться людям и делать то, о чём тебя просят. Всё будет хорошо… – Олег не успел что-то договорить, появился Юра.

– Слышь, борец за права и свободы, – с усмешкой сказал он, – пойдём, тебя уже все ждут.

– Кто меня ждёт?

– Сейчас всё узнаешь! Идём!

Мы спустились на первый этаж в большую комнату, носившую название «групповая». По её периметру стояли стулья, на которых уже сидели около двадцати человек. Кто-то смотрел на меня, кто-то что-то писал, но все молчали. Юра поставил стул в центре комнаты напротив ребят и велел мне садиться.

– Сегодня мы принимаем в семью Женю. Давайте знакомиться.

«Семья» – это все алкоголики и наркоманы, которые находятся в центре на реабилитации. Каждый реабилитант рассказывает о себе, сколько лет, как долго в употреблении, как сюда попал и сколько чистого времени в копилке на сегодняшний день.

– Привет, Женя. Меня зовут Дима, и я наркоман. Мне двадцать семь лет, в употреблении двенадцать лет, здесь я уже третий месяц – семьдесят три дня «чистоты». Если нужна будет помощь, обращайся, помогу, чем смогу. Это мой третий реабилитационный центр.

– Привет, Женя! Меня зовут Лена, и я наркоманка. Мне тридцать лет. В употреблении была восемь лет. Здесь я уже пять месяцев. У меня есть сын. В центр я приехала по собственному желанию. Будут какие-то вопросы, задавай.

«Пять месяцев… О чём вы говорите, ребята? Я не собираюсь здесь находиться и дня. Да, у меня есть проблемы, но не такие. Я не наркоман! Что я делаю здесь со всеми этими людьми? Двадцать семь лет и двенадцать из них наркомании? С пятнадцати лет? Третий реабилитационный центр? Да, я выпивал много в последнее время, но я работал, и всё было нормально. Нет, мне здесь точно не место».

Чем дольше я их слушал, тем яснее у меня складывалось впечатление, что я попал в какую-то секту. Передо мной сидели не люди, а зомби, многие из которых, как мне тогда показалось, смирились со всем, что здесь происходит, и приняли правила игры.