Евгений Трикоз - Ребуха

– Привет, Женя. Меня зовут Витя, и я алкоголик и наркоман. Мне сорок два года, употреблял с двадцати лет. Уже десятый месяц в центре, несу функцию «НСО». Если возникнут какие-то трудности, обращайся, всё решим.

Так со мной познакомились все двадцать человек. В итоге знакомства оказалось, что в центре на тот момент находились семнадцать наркоманов и трое алкоголиков вместе со мной.

Последним из присутствующих в групповой должен был говорить я.

– Привет, ребята! Мне, конечно, приятно с вами познакомиться, но я здесь не по своему желанию. Если у меня и есть какие-то проблемы с алкоголем, то уж точно я не собираюсь решать их в заключении и принудительными способами.

Все сидели молча, кто-то, может, и смотрел на меня, но большинству было всё равно, что я говорил.

После этой душещипательной «церемонии принятия в семью» мне рассказали о трех «золотых днях» и сказали, что я могу обращаться к любому из членов семьи, если возникнут какие-то вопросы.

Но «золотые дни» оказались с подвохом. Да и в принципе ничего «золотого» в нахождении здесь и быть не могло. Я не мог самостоятельно передвигаться по дому. Да, у меня была возможность пойти в комнату, когда захочу, или покурить, когда мне вздумается, но только под присмотром кого-то из реабилитантов. Если я уходил, никому ничего не сказав, за мной сразу же кто-то бежал и не отходил ни на метр.

Я попросил сигареты, которые были изъяты в момент моего прибытия в центр, и пошёл на перекур вместе с остальными ребятами.

В курилке собрались все двадцать человек. В небольшой комнатке площадью около 10 м 2было несколько полок, на которых лежали только пачки с сигаретами. Посередине комнаты на полу стояла пепельница. Прикуривал сигареты только один человек, у которого была зажигалка. Это был Витя. Я очень быстро выкурил сигарету и попросил прикурить ещё одну.

– Мы по одной только курим, – сказал кто-то из ребят.

– У него же сейчас «золотые дни», ему можно, – ответил Витя и достал зажигалку.

«По одной только курим… Вы серьёзно?».

– А если все ещё курят, я что, не могу быстро выкурить вторую сигарету? – спросил я у Вити.

– Нет.

– А что будет?

– Последствия будут. Кто-нибудь напишет о тебе на «доску негатива», и консультанты накажут.

«Что за бред вы несёте?! Где я нахожусь?! Какая доска негатива?! Какие последствия?»

– Накажут?! За что? За выкуренную сигарету?

– Ну да, есть определённые правила в доме. Сейчас поднимемся, я тебе покажу, где прочитать. Но там не всё написано, поэтому уже по ходу дела будем тебя знакомить, подсказывать, говорить, что и как.

– А что за доска?

– «Доска позитива и негатива». В течение дня каждый должен написать по два «негатива» и два «позитива» на кого-то из членов семьи. Ну, типа, если я сейчас закурю вторую сигарету, кто-то поднимется наверх и напишет на доске моё имя и то, в отношении чего я своевольничал. И мне за это дадут пятьдесят «своеволий».

– А зачем кому-то на кого-то писать?

– Такие правила. Если ничего за день не напишешь или напишешь только один «негатив» или один «позитив», то будет наказание. Так что выбора нет. Каждый в течение дня следит за каждым, чтобы что-нибудь на него написать.

– Это же чушня какая-та!

– Ну вот, за это слово ты уже попадаешь на доску. Материться, говорить на сленге тут запрещено. Но так как у тебя три «золотых дня», на тебя пока никто ничего писать не будет. И ты можешь выкурить сейчас хоть всю пачку.

– А что за наказания?

– Ну, в основном, это писанина. Например, за мат дают тридцать «своеволий».

– Что это?

– «Своеволие» – это текст, который надо написать столько раз, сколько тебе скажут консультанты. На доске он есть, сейчас прочитаешь.

Текст был примерно такой:

«Своеволие – это сопротивление или презрение любых идей, не соответствующих собственным».

В случае проявления своевольных поступков могли назначить от тридцати до пятисот «своеволий».

В случае проявления «безответственности» приходилось писать другой текст:

«Безответственность – это отрицательное духовно-нравственное качество личности, выражающееся в нежелании или неспособности человека нести ответственность за свои слова, поступки и деятельность в целом».

Список того, что делать нельзя и за что могут наказать, был немаленький. Пожалуй, он был бесконечным, и получить наказание можно было за что угодно. Даже если бы человек умер, ему бы назначали несколько сотен «своеволий».

А при жизни в реабилитационном центре можно было получить «последствия» за следующие действия:

– не выключил свет в туалете;

– говорил матом;

– говорил на сленге;

– не участвовал в лекции или тренинге;

– встал без разрешения;

– вышел из «групповой» без разрешения;

– заговорил с человеком, с которым тебе запретили разговаривать;

– агрессивно разговаривал;

– опоздал хоть на секунду на любое из мероприятий;

– начал говорить без разрешения;

– не представился перед тем, как начал говорить;

– не исполнил до конца все обязанности по возложенной функции;

– кому-то помог без его просьбы;

– слишком ответственно выполнял свою функцию;

– сидел без носков в «групповой»;

– произнёс вслух название вещества.

В правилах дома было написано следующее:

ЗАПРЕЩАЕТСЯ:

1. Употреблять поверхностно-активные вещества (ПАВ).

2. Вступать в сексуальные и романтические отношения.

3. Проявлять любые виды агрессии, которые могут нанести физический или моральный ущерб.

4. Наносить материальный ущерб имуществу реабилитационного центра.

5. Говорить об употреблении ПАВ.

6. Хранить продукты питания.

7. Заходить на кухню без разрешения ШК.

8. Нарушать режим ночной тишины в доме.

9. Курить в помещении.

10. Брать чужие вещи без спроса.

11. Не соблюдать субординацию с персоналом.

12. Выражаться нецензурными словами.

Да, с одной стороны, это были логичные правила для такого учреждения. Но я продолжал считать, что всё происходящее здесь выглядит очень странным, пугающим и не имеет ничего общего с лечением.

Удерживать человека – это незаконно. Лишать его свободы без права на это – преступление. Я это понимал, но не мог ничего изменить. Я не знал, на что способны эти люди. Мне было очень, очень страшно.

«Писать „негатив” на людей, с которыми ты вместе находишься, общаешься, „выздоравливаешь”, это полный бред. Что мне хотят вложить в сознание? Стукачество, злобу, ненависть, неприязнь, раздражение? Реабилитационный центр? Да мне уже нужна реабилитация после всего лишь одного дня пребывания в этом месте! Это никакой не реабилитационный центр. Это обычный дом с решётками, в котором алкоголики и наркоманы пытаются лечить алкоголиков и наркоманов…»