Алексей Митрофанов - Бульварное кольцо – 1. Прогулки по старой Москве

Эскизы генплана, помеченные первый 6 октября и последний, восьмой, 22 ноября (1,5 месяца), указывают на постепенный отход от весьма сложных комбинаций отдельных элементов плана к наиболее упрощенному последнему варианту. При этом основные части – большой и малый залы, вспомогательные залы и административные помещения – по своему очертанию все время остаются без изменений и, по-видимому, не являются предметом длительных исканий. Эти вскрывает процесс творчества Корбюзье, идущего от частностей к общему или, как он сам говорит в своей обширной объяснительной записке, «от сложности к синтезу». Этот подход не может обеспечить достаточной цельности и связности общего решения, что видим мы и у Корбюзье как в этом проекте, так и в его предшествующих крупных работах (дом Центросоюза, проект дворца Лиги Наций).

Говоря о генплане, следует указать, что линии застройки выходят за пределы отведенного участка. Оформление участка зелеными насаждениями оригинально. Открытый доступ к сооружению представляет правильный прием.

Большой зал на 15 000 чел. Принятый Корбюзье основной прием ввода всей людской массы в большой зал без лестниц по сплошной наклонной поверхности от входа до последнего ряда мест – самое блестящее предложение во всем проекте. В сущности, это единственное, что является на настоящем конкурсе ответом на массовое значение зала.

Пропускная способность, однако, не соответствует принятым у нас нормам. Лестницы для разгрузки недостаточны, неудачны по подходу к ним и по их сосредоточенному расположению сзади мест, Фойе (аванзал) широко задумано, но лишено естественного освещения. Сосредоточенный в одном месте ресторан на 14 000 чел. неудачен: тесен, с неудобным подступом, не освещен. Вспомогательные для него помещения с нашей точки зрения совершенно неудовлетворительны. Курительные темные.

Три главных артерии для прихода в большой зал всей людской массы при ширине от 4 до 18 м. достаточны едва лишь на половину всего количества публики. Расстояние наиболее удаленных мест зала на 108 м. не обеспечивает ни видимости, ни слышимости без искусственных приспособлений и дополнительного оборудования.

Весьма значительным недостатком основного приема, который должен отразиться на впечатлении от зала для входящих, является загрузка публикой, все время идущей спиной к эстраде.

Самая ширина проходов, выигрышная при движении по ним потоков людских масс, становится отрицательным качеством для сидящих, разъединяемых промежутком шириной до 18 м. Наличие срединного прохода, разделяющего зал на две части, также не вполне целесообразно.

Прохождение демонстраций по наружным пандусам через эстраду должно создавать эффектное зрелище. Возможность прохождения демонстраций черед наружную террасу также очень выигрышный архитектурный прием.

Общая композиция главного зала оригинальна, места разбиты красиво, хотя вертикальный профиль зала, как нам кажется, недостаточно прорисован.

Малый зал на 5900 чел., разрешен аналогично большому, но помимо амфитеатра для делегатов имеет большой, сильно нависающий балкон для публики. Вспомогательные помещения без естественного освещении. Максимальное удаление зрителя от сцены – 67 м – очень велико. Эвакуация сообразно нашим нормах недостаточно обеспечена.

Залы на 500 и на 200 чел. сгруппированы около общего фойе, что следует признать удачным. Но для внешнего объема здания они невыгодны, внося излишнюю раздробленность композиции.

Группа административных помещений должна служить связью между двумя большими объемами».

Иными словами, проект вроде как привлекал внимание, но был далек от совершенства: «Для настоящего задания проект явился чрезмерно утилитарным. Тем не менее, по исключительной новизне и целесообразности общего решения большого зала и по приему прохождения демонстраций, этот проект представляет весьма большой интерес».

* * *

Возведение Дворца советов считалось стройкой номер один во всем СССР. Путеводители по городу советовали экскурсантам задержаться возле стройплощадки: «Мы видим площадку, где раньше было огромное, но безвкусное здание храма Христа-спасителя. Теперь здесь ведутся подготовительные работы для строительства грандиозного Дворца советов. Постановление о постройке в Москве Дворца советов было принято га I съезде советов Союза ССР в 1922 г. по докладу товарища Сталина и по предложению товарища Кирова. В результате конкурсов с участием лучших советских и заграничных архитекторов и двух закрытых соревнований на лучший проект Дворца, за основу был принят проект, представленный архитектором Б. М. Иофаном Окончательный проект разработан Б. М. Иофаном, академиком архитектуры В. А. Щуко и профессором архитектуры В. Г. Гельфрейх».

Агитпропаганда старалась вовсю: «В былые годы в этом храме собирались помещики и купцы, чиновники и фабриканты, жандармы и проститутки, весь „цвет“ старого гнусного мира царских времен. Когда 9 января 1905 года в г. Ленинграде по приказу царского правительства были расстреляны сотни рабочих, в храме „христа-спасителя“ намекали в проповедях, что рабочие-де могли быть подкуплены японцами… Чем же объясняются в таком случае всякие слухи о „ценном искусстве“ в храме „христа-спасителя“, особенно распускаемые в дни сноса этого бывшего храма? Никакими нашептываниями не остановить соцстроительства. Им важна не церковь. Церквей еще много. Им важно использовать снос храма как повод к тому, чтобы больше вредить соцстроительству. Наше могучее строительство идет вперед и никакими заклинаниями его не задушить. Лакеи поповщины, всякие вредители большого и маленького масштаба заинтересованы искривить нашу политику. Надо давать отпор выпадам на тему о разрушении исторических памятников».

Это не мешало несогласным с грядущей заменой писать и, более того, публиковать свои протесты, в том числе и стихотворные. Вот, например, стихотворение Н. В. Арнольда «Храм Христа Спасителя в Москве»:

Храм, разумеется, снесли – плач стихотворцев не был для властей существенной аргументацией. Один из современников – М. Л. Пастернак – описывал, как проходил демонтаж этого сооружения – взрыв, как известно, прогремел не сразу: «Первое изменение в области храма не заставило себя долго ждать. Когда весь он оказался в окружении замкнувшейся ограды, мы увидели на золоте большого среднего купола, почти под самым яблоком креста, небольшой черный зияющий квадратик. В бинокль мы увидели открытый лаз; можно было разглядеть даже темные силуэты людишек, то подходивших к краю, то скрывавшихся внутри и в глубине купола. Можно было также разобрать, как людишки эти, привязанные канатами и сидевшие на досках, работали по разрезке, снятию и уборке золоченых листов, представлявших большую ценность; разговоры о золоте купола были, несомненно, преувеличены, но какое-то содержание чистого золота в медной обшивке наличествовало – снятые листы уносились бережно, через лаз, вовнутрь.