Борис Христенко - Повесть о пережитом

Валентина Мельник к восемнадцати годам оформилась в смазливую и представительную молодую даму. Великолепный бюст и шикарная коса, уложенная кольцом вокруг головы, остались при ней. Я против нее выглядел мелко. Вышла замуж за какого-то преуспевающего предпринимателя. Рассталась, думаю, без сожаления с советским паспортом и в Россию не поехала. Ничего больше о судьбе девочки, сыгравшей заметную роль в моем взрослении, я не знаю.

Первые материальные трудности в мире избытка, дешевизны и роскоши достались нам месяцев через шесть после увольнения отца с КВЖД. Правда, мама наша включила на полную мощность свой «Зингер», и серьезной нужды мы не чувствовали, но видеть ее день и ночь склоненной над швейной машинкой было очень тоскливо. В первый месяц школьных каникул решил я пойти «в люди» и попытаться что-нибудь заработать. Понимал, что дело это не такое простое, глядя на сотни ребятишек, детей эмигрантов, пытающихся решить ту же задачу. Но начинать с чего-нибудь надо же, тем более что исполнилось мне в то время целых десять лет. Толкнулся в кинотеатр «Модерн». После недолгих разговоров взяли меня на должность «сопровождающего». Наверное, понравилась моя ухоженность, так как, собирая меня в дорогу, мама выгладила мои рубашку и брюки. Обязанности несложные, но минимальная вежливость и обходительность необходимы. Киносеансы идут непрерывно, и вход на сеанс разрешается в любое время. Посетитель, оказавшись в темном зале, без моей помощи не обойдется. Я – сопровождающий, у меня в руках электрический фонарь, и я, зная расположение свободных мест, доставлю его туда без лишней суеты и неизбежных толчков в темноте. Нужно быть вежливым, непрерывно повторять «пожалуйста, вот сюда, осторожно, здесь занято». Быть готовым выслушать любой каприз привередливого посетителя, стараться ему угодить. Нудная и противная работа, все время «на полусогнутых» с фальшивой улыбкой на лице. А что делать? Работать нужно по десять часов в день с перерывом на два часа. Чтобы отлучиться на обед, такого времени не хватит, приходилось заполнять этот перерыв сухомяткой и просто балдением. Первую неделю нужно отработать бесплатно: считается, что тебя чему-то учат, а главное, «директор зала» присматривается к тебе, изучает. Если испытательный срок прошел благополучно, будут тебе платить 8 рублей в месяц. Первое знакомство с дискриминацией: взрослым за такие услуги положено 10 рублей. Мальчишке много не надо. Будем терпеть.

Харбин. Отель «Модерн» с кинотеатром

1930-е

Расчет выдавали каждую неделю. Первые 4 рубля за две недели каторжного труда я принес домой и вручил дорогой мамочке под ее причитания и слезы. Может быть, я работал бы еще, но хозяин распорядился отказать мне по той причине, что я… советский школьник. Вот, кроме дискриминации, еще одна несправедливость, которую ты испытаешь на собственной шкуре. Оказывается, специальные уполномоченные эмигрантских организаций следят за тем, чтобы ни одно рабочее место мимо них не прошло, иначе хозяину грозят неприятности. Обидно, конечно, но жаловаться некому, да и устал я с непривычки здорово. Что делать? Вместо желания зарабатывать деньги вдруг вспомнилась давнишняя мечта – определиться в яхт-клуб волонтером. Пошел туда – приняли, и я «забесплатно» отработал там и отгулял на реке последние дни каникул. Мало я заработал, мало принес в дом, зато начал разбираться в так называемых производственных и социальных отношениях. Неплохо. Следующего лета я ждал с нетерпением.

Еще во время работы в яхт-клубе присмотрелся я к работе лодочников на переправе через реку Сунгари, научился плавать, нырять и потерял страх перед водой. Кроме всего, за то трудовое лето я окреп физически. Казалось мне, что смогу не хуже взрослого мужика загрузить в «плоскодонку» трех-четырех пассажиров и «оттартать» их на ту сторону, на Крестовский остров. Если еще дождаться обратных пассажиров, чтобы не гнать лодку порожняком, – такая ходка обеспечит 40 копеек. Неужели не хватит меня, чтобы сделать три-четыре рейса за день? Не может такого быть! Еле дождался каникул и сразу – на набережную, на Пристань.

Как я уставал! Не то слово. Во мне не оставалось ничего живого. Старался проползти мимо мамы, чтобы не тревожить ее своим видом. Но разве маму можно обмануть! Она часто плакала и просила меня бросить лодочный бизнес. Вечером я соглашался с ней, а утром снова брел на Пристань. К концу сезона я осилил все-таки норму – три рейса в день и, рассчитавшись за аренду лодки, похлопывал себя по карману, где звенели монеты на целый рубль. Опять надо говорить о главном: все физические усилия и даже надрывы – ерунда по сравнению с той житейской мудростью, которая подпитывала меня каждый день.

Заполучить пассажиров можно было, лишь преодолев огромную конкуренцию старших по возрасту. Для этого нужно было выйти далеко вперед, ловить пассажиров у автобусной остановки и непрерывно уговаривать, расписывая преимущества моей лодки. Чем я брал? Во-первых, вежливостью манер, я не хватал несговорчивых за рукав, не употреблял крепких слов, а во-вторых, внешним видом. Загоревший до черноты, я аккуратно застегивал рубашку, выходил в наглаженных чистых брюках. Играл на контрастах. Многие взрослые лодочники были растрепаны, небриты, одеты в какую-то рванину, от большинства пахло водкой и по́том. Самым убедительным аргументом, безотказно действовавшим на пожилых женщин и бабушек (основной контингент среди отдыхающих), нагруженных кошелками и внуками, был комплект пробковых спасательных поясов, которыми, по старым связям в яхт-клубе, снабдил меня старик-сторож. Никогда и никому они не понадобились, но само их присутствие в кормовом ящике уже завораживало. Удивительно, но на всей лодочной переправе, кажется, только я позаботился о спасательных средствах.

Харбин. Берег Сунгари за яхт-клубом

1930-е

Вообще в пассажирах недостатка не было. Оставалось усвоить психологию человека, которому хочется отдохнуть на природе с максимумом удобств. Река Сунгари у города имеет ширину около километра, а посередине вас еще ожидает быстрое течение. Переплыть ее в лодке с грузом в четыре человека можно за час с небольшим. Только это не так просто. На всякий случай возил с собой запасную пару весел и очень радовался, когда кто-нибудь из пассажиров, «давил на слезу», если был уверен, что такой номер пройдет. Представьте себе барышню с кавалером. Здоровенный мужик занят только тем, как лучше ее обнять, а небольшой мальчишка, из последних сил надрываясь, работает веслами, чтобы перевезти их на ту сторону реки, где их ожидает куча удовольствий. Конечно, она первая не выдерживает и просит своего кавалера помочь мальчишке, чтобы скорее закончилось испытание ее нервов. А пара весел тут как тут. Большое дело – психология. Случались, правда редко, другие варианты, как правило, на рейсах в город, с той стороны реки. Человеку срочно нужно быть в городе, а лодок не так много, и каждый лодочник ждет, когда наберет комплект пассажиров. Человек мечется от одной лодки к другой, уговаривает каждого. Те – ни в какую. Здесь важно оценить возможности пассажира, степень срочности его возвращения в город и вовремя согласиться взять его на борт.