Анатолий Грешневиков - Совесть русского народа. Василий Белов и Валентин Распутин

Рядом с Беловым в тот день был замечательный писатель-сибиряк и мой большой друг Валерий Хайрюзов. За его книги о летчиках, которых душа тянет не только в небо, но и в таежные дебри, я прозвал его «русским Сент-Экзюпери». Это прозвище привязалось к писателю, и в литературных кругах мне уже часто самому говорили о Валере, как о французском герое-писателе. Так вот Хайрюзов однажды поведал мне историю о той поездке в Брчко, а затем из Брчко в город Книн – столицу Сербской Краины. Героическая поездка. За четыре дня они проехали почти полторы тысячи километров! Белов скромно пересказал мне в самолете историю с тем марш-броском. А попали они тогда в ужасный переплет. Им надо было проскочить «коридор», обстреливаемый со всех сторон: справа стреляли хорваты, слева – мусульмане. Не успели они проехать этот опасный участок, называемый по-домашнему «коридором», как тут же средь ясного дня воздух взорвался пулеметными очередями. Беспорядочная стрельба сопровождала их всю дорогу до самого Книна. Если учесть тот факт, что в зону опасности попал не один Белов, а и его друг, крупнейший писатель современности Валентин Григорьевич Распутин, теснившийся рядом в машине, то можно представить, как пережил всю эту ужасную историю Валерий Хайрюзов. Уж он-то отчетливо осознавал, кто подвергался в тот день смертельной опасности.

Только от Хайрюзова я узнал и о другой истории, приключившейся тогда с нашим известным писателем. В тот день Белов побывал в окопах у сербов. И не удержался, взял в руки пулемет и дал несколько очередей в ту сторону, где расположились моджахеды. «А вдруг в кого попал?!» – спросил Хайрюзов. Белов засмущался, задвигал бровями, и как ни хотел, но выдавил из себя: «Да ни в кого я не попал. Разве мне попасть куда…». Конечно, для таких людей, как Василий Белов, с тонкой душой, не убившим за всю свою долгую жизнь ни одной зверушки, знающему цену человеческой жизни и любому человеческому проступку, такой вопрос был неприятным. Он вызывал дискомфорт. Потому писатель с трудом, но все же ответил. Правда, не стал геройствовать, наговаривать собеседникам лишнего. Он поднял с земли тяжеловатую гильзу и положил ее в карман. Увез в Россию. Я видел ее в кабинете у Белова в Вологде, на книжной полке. И, повторяя мне в деталях ту историю с пулеметом, он вновь пробубнил: «Да мне никуда и не попасть…».

Самолет опаздывал на час. И, коротая время, мы листали с Беловым брошюры и газеты, которые любезно перед полетом дали нам работники югославского посольства. В них были изложены исторические сюжеты… Некоторые я воспроизводил Белову вслух. О том, что русские около трехсот лет боролись против татаро-монгольского ига, а сербы – около пятисот лет против турецкого. В 1380 году для русских была исторической битва на Куликовом поле… В 1389 году для сербов исторической была битва на Косовом поле. Только в отличие от нас сербы проиграли туркам. Читал о том, что в летописях сохранилась память о щедрой помощи сербских князей русичам и, прежде всего, Русской Церкви, а царь Иван Грозный материально поддерживал сербское духовенство…

– Слушай, Анатолий, а что слышно сейчас про библиотеку Ивана Грозного? – вдруг перебивал меня Белов и хитро прищурил правый глаз. Я пожал плечами. В печати не раз читал о поисках царской библиотеки, но нашлась ли она – не ведал. По тому, как загадочно спросил про нее Белов, казалось, он узнал что-то интересное, тайное.

– Если ее найти, то вся ложь нынешних историков-западников рассыплется в прах, – добавил Белов. – И про его правление, и про опричнину, и про его сербские родственные корни по линии матери…. Ничего-то мы не знаем. Всю историю от нас скрыли, всю переписали. Про Сербию та же история… Разве нашей молодежи говорят что-то о Сербии?! Да ничего не говорят. А Сербия для нас больше, чем брат. Почему царь вступился войной за нее? Да потому, что за себя, за Россию, вступился.

– Эту войну сербы выдержат, одолеют противника?

– Сербов не сломить. Их нельзя победить. Можно только уничтожить. Всех. Иначе, как показала история, они восстанут из небытия и разрухи и вновь поднимутся на борьбу. Я недавно видел их в труде. Одну неделю они работают в поле, другую стоят в окопах, отбивают атаки мусульман. Это настоящая народная армия. И генералы у них настоящие, не чета нашим, вороватым и ожиревшим, забывшим о присяге.

– Одолеют, значит!?

– Да Караджич давно бы их разбил, и Сараево освободил полностью. Но мусульман специально вооружают… Хотят их руками задушить сербов. ООН превратилась в военную организацию. В ней диктат США. Прикажут американцы – Европа и исполняет все. А наши политики ничего не понимают, не знают истории… Здесь же решается судьба не только Европы, но и России. Американцы превратили Сербию в полигон для отработки методов борьбы с нами.

– Василий Иванович, а Вы помните сербов – героев Косовской битвы? Имя хоть одного помните?

– Бесстрашный Милош Обилич. Ты разве не помнишь? Ой, стыдобушка-то какая!..

После сказанного он надолго погрузился в свои мысли, закрыв глаза. И мне подумалось: а ведь прав Василий Иванович. Со школьных лет я почти ничего не помню про Сербию. Ну была Косовская битва, отличился в ней один отважный серб, проникший в лагерь турок и заколовший военачальника… И что дальше? Какое значение она имела для сербов? Что потом было с сербами, и вообще, кто они такие были?.. Почему всю жизнь боролись за независимость, с десятого века, а получили ее лишь в 1878 году, после вступления России в войну с Турцией? А в 1919 году после поражения Германии в Первой мировой войне им удалось выйти из-под опеки Германии и образовать Королевство сербов. Ничего о свободолюбивой Сербии мы не знали. И из университетских стен я вынес немногое. Только детали первой мировой войны да убийство в Сараево сербом Г. Принципом эрцгерцога Франц Фердинанда. Тогда я не понимал, что Босния со столицей Сараево была аннексирована Австро-Венгрией. А ведь после того, как Сербия в 1882 году провозгласила себя независимым королевством и стала верной союзницей России, Австро-Венгрия не захотела усиления Сербии и уже в 1908 году аннексировала ее. Никому в Европе не хотелось иметь сильную союзницу России. Этой правды нам не говорили в студенческих аудиториях! Из-за России в 1914 году Австро-Венгрия нападает на Сербию. Россия не могла не заступиться за сербов, не вступить в войну. Зато во вторую мировую войну в Европе лишь сербы были союзниками в войне Советского союза против фашистской Германии. Те же хорваты воевали на стороне фашистов. Один «Хорватский легион» был разбит под Сталинградом. Мусульмане умудрились снарядить для Гитлера дивизию СС.

И уж совсем никакой правды нет в информировании россиян о событиях в современной Югославии. Мне повезло, – на моем пути встретились два замечательных человека – русский патриот Сергей Бабурин, и сербский патриот Живко Николич. Они не только влюбили меня в Сербию, заставили заново открыть эту удивительно добрую и красивую страну, изучить ее героические страницы истории, но и открыли глаза на всю ту неправду, которую сотворили вокруг Сербии американцы и их сателлиты. Сотворили ради одного – оболгать честный и ни в чем греховном незапятнанный народ, отнять у него свободу, независимость и право дружить с Россией. Сегодня появился еще и третий человек, чья любовь к Сербии прожигает мое сердце, чье отважное поведение, поездки в Сербию и выступления в российской печати с обличительными заявлениями заставляют устыдиться слабости и беспомощности России на Балканах. Этот человек – великий наш писатель, хранитель русского слова Василий Иванович Белов. Мне еще горше становится, когда я вижу, как тысячи писателей и тысячи политиков боятся не то что ринуться в Сербию и поддержать дух братьев по духу и крови, но и возразить официальной правительственной точке зрения о невмешательстве в югославский кризис. Они не перечат. Писатели, любящие ласки и премии кремлевских властителей. Политики, жаждущие получить одобрение сверху… А он один такой – принципиальный, смелый, умеющий отстаивать свою точку зрения. Так было и при импичменте президента Ельцина. Он один из писателей пришел в Государственную Думу, несмотря на болезнь, на запреты врачей, и сказал с трибуны парламента, что Ельцина надо судить. Потом многие деятели культуры и искусства незаметно благодарили его за откровенность и смелость.