Евгений Мансуров - Пирамида не-творчества. Вневременнáя родословная таланта. Том 2

• «1526 год Теофраст Парацельс (1493–1541) – швейцарский врач и естествоиспытатель – Е.М. – провел в Страсбурге, а в следующем году он был приглашен на должность городского врача в крупный швейцарский торговый город Базель. Парацельсу удалось вылечить одного богача, которому не смогли помочь лучшие лекари города. Его пригласили занять кафедру медицины в Базельском университете. На первой же лекции он перед глазами изумленных студентов сжег сочинения Клавдия Галена (ок.130-ок.200) и Авиценны (ок.980-1037) и заявил, что даже завязки его башмаков знают больше, чем эти древние мокротники…» (из сборника Д.Самина «100 великих ученых», Россия, 2004 г.);

• «Рене Декарт (1596–1650) не терпел, когда хвалили других. О Галилео Галилее (1564–1642) он писал: «Люди, знающие меня, скорее допустят, что он заимствовал от меня, чем обратное». Недолюбливал Эванджелиста Торричелли (1608–1647), Блеза Паскаля (1623–1662), писал оскорбительные письма Пьеру Ферма (1601–1665). Если упоминал работы других учёных, никогда на них не ссылался…» (из книги Я.Голованова «Этюды об учёных», СССР, 1976 г.). «Р.Декарт не отличался милым характером, был завистлив, любил, когда его называли «единственным Архимедом нашего века»…» (из книги Н.Гончаренко «Гений в искусстве и науке», СССР, 1991 г.);

• «В 1672 году Исаак Ньютон (1643–1727) опубликовал результаты своих исследований в области оптики – «Новую теория света и цветов» – в «Философских трудах» Лондонского королевского общества… Во время обсуждения рукописи Ньютона против его новой теории открыто выступил Роберт Гук (1635–1703), автор «Микрографии», одной из самых значительных научных книг 17-го века, руководитель отдела экспериментального оборудования при Лондонском королевском обществе. Обладавший большим научным авторитетом, Гук высокомерно отнесся к новичку. Он заявил, что сам сотни раз ставил те же опыты, что и Ньютон, но их результаты всегда были совершенно иными. Более того, по словам Гука, изложенную в рукописи Ньютона теорию можно объяснить гипотезами, ранее выдвинутыми самим Гуком, и потому она не содержит ничего нового. Гипотезу Ньютона, согласно которой белый свет состоит из нескольких разных цветов, Гук назвал «глупостью». Свое мнение он опубликовал в том же журнале…» (из монографии «100 человек, которые изменили ход истории: Исаак Ньютон», российск. изд. 2009 г.). «В конце 1683 года Ньютон сообщил Королевскому обществу основные начала своей системы в виде ряда теорем о движении планет… Гук уверял членов Королевского общества, что все идеи, содержавшиеся в «Началах» Ньютона, уже 100 раз предлагались им; …те же, что не излагались им ранее, – ошибочны…» (из сборника Д.Самина «100 великих научных открытий», Россия, 2008 г.). «…Гук являлся одним из 98 учредителей Лондонского королевского общества и всего на 7 лет был старше Ньютона. Как хороший экспериментатор Гук тотчас понял, что опыты Ньютона точны; тем ожесточеннее нападал он на теоретические выводы своего гениального противника… Как большая часть людей талантливых, но не достигших высоты гения, он считал себя гениальным и непогрешимым, и при этом был крайне завистлив и несправедлив к заслугам других…» (из очерка М.Филиппова «И.Ньютон, его жизнь и научная деятельность», Россия, 1892 г.);

• «Почему Готфрид Лейбниц (1646–1716) так небрежно говорил об «Опыте» Джона Локка (1632–1704) и постоянно мечтал о ниспровержении системы Исаака Ньютона (1643–1727)?..» (из трактата И.Дизраэли «Литературный Характер, или История Гения», Великобритания, 1795 г.). «По вступлении на престол Георга I И.Ньютон попал в салоны принцессы Уэльской (жены наследного принца Георга). Это была умная и образованная женщина, состоявшая в переписке со многими философами, в том числе и с Г.Лейбницем. В одном из писем к принцессе Лейбниц, под влиянием ссоры с Ньютоном, совершил поступок в высшей степени некрасивый даже со стороны философа. Он написал принцессе, что считает философию Ньютона не только ложной с физической точки зрения, но и опасной в религиозном отношении. Такое письмо было крайне неприлично для философа, не раз восстававшего против обскурантизма и религиозной нетерпимости… В том же письме он нападал на Дж. Локка и вообще на английскую философию, обвиняя ее в грубом материализме» (из очерка М, Филиппова «И. Ньютон, его жизнь и научная деятельность», Россия, 1892 г.);

• «Спор с основателем Гринвичской обсерватории Джоном Флемстидом (1646–1719) выявил агрессивные черты характера Исаака Ньютона (1643–1727). В 1694 году, чтобы закончить свою книгу по теории движения Луны, Ньютон попросил Флемстида познакомить его с результатами наблюдений. Хоть и не сразу – астроном занимался уточнением полученных им результатов, – но требуемые данные Ньютон получил, однако вместо благодарности Флемстид заслужил лишь упреки в разглашении теоретических наработок… Ньютона» (из монографии «100 человек, которые изменили ход истории: Исаак Ньютон», российск. изд. 2009 г.);

• В любопытной характеристике самого себя, которую Карл Линней (1707–1778) уместил на одной странице, выражаясь с отчетливостью и определенностью натуралиста, этот гениальный человек признается, что он способен ощущать зависть» (из трактата И.Дизраэли «Литературный Характер, или История Гения», Великобритания, 1795 г.);

• «Не без греха тут и сам король математиков Карл Гаусс (1777–1855), отказавший в поддержке Яношу Больяйи (1802–1860), который прибыл к его величеству со своим проектом неэвклидовой геометрии» (из книги О. Иванова «Формула открытия», СССР, 1976 г.);

• «Гэмфри Дэви (1778–1829) – английский химик и физик, один из основателей электрохимии – Е.М. – изо всех сил пытался помешать избранию своего ученика Майкла Фарадея (1791–1867) в члены Королевского общества… Поведением Дэви руководила самая обыкновенная зависть…» (из книги С.Иванова «Формула открытия», CССР, 1976 г.). «…Когда Фарадей начал самостоятельные научные работы (Лондон, 1821 г.), Дэви, пользуясь своим положением начальника, стал позволять себе большие бесцеремонности. Он прилагал к публиковавшимся работам Фарадея свои предисловия, в которых выяснял читателю, что, собственно, открытия Фарадея принадлежат ему, Дэви, так как он внушил их Фарадею, являвшемуся только исполнителем его, Дэви, соображений. Скромный и благоговевший перед Дэви Фарадей позволял совершать над своими работами подобную узурпацию до тех пор, пока работы Фарадея не сделались настолько крупными и оригинальными, что Дэви самому стало стыдно приписывать их себе. Мелочная зависть Дэви к своему ученику проявлялась, однако, не только в указанных фактах, но и во многих других, и когда работы Фарадея обратили на себя настолько общее внимание, что возник вопрос о принятии его в число членов Королевского общества, Дэви сделал все зависевшее от него, чтобы помешать избранию, и если это избрание все-таки состоялось, то отнюдь не но вине Дэви… Нашлись люди, которые утверждали, что Фарадей не имеет «нравственного права» вступить в святилище, именуемое Королевским обществом. Во главе этих противников был Дэви, состоящий тогда президентом Королевского общества. Последний унизился даже до попытки заставить Фарадея взять назад свою кандидатуру, и между ними произошел следующий характерный разговор. «Вы должны взять назад предложение о Вашем избрании», – заявил Дэви Фарадею. «Hе я дал это предложение, а члены общества, и я не вправе взять его назад», – отвечал последний. «Тогда Вы должны побудить к тому Ваших рекомендателей. – «Я уверен, они этого не сделают». – «В таком случае я как президент сделаю это». – «Я убежден, что сэр Дэви сделает только то, что считает благородным», – закончил разговор Фарадей. Он не придавал значения факту вступления в Королевское общество, но оппозиция Дэви и других пробудила его гордость, и он решил непременно добиться этой чести. Он составил записку, в которой, опроверг все возведенные на него обвинения, и представил записку в общее собрание членов Королевского общества. Несмотря на оппозицию Дэви, Фарадей был избран членом Королевского общества…» (из очерка Я. Абрамова «М.Фарадей, его жизнь и научная деятельность», Россия, 1892 г.);