Наталия Шадурко - #счастье как диагноз. Stories твоей жизни

Светлана тарахтела без умолку:

– Пошла на второе свидание в дорогой ресторан. «Толстой» называется.

– Это где?

– В центре, там только олигархи и туристы едят!

– Может, «Пушкинъ»?

– Точно, «Пушкинъ»! Я запомнила, что писатель великий такой есть.

– Поэт.

– Ну поэт, какая разница? Так вот, прихожу, а он уже там: интеллигентный такой, в костюме. А я жрать хочу после работы, как сволочь: как говорится, съем кабана и выпью море. Я давай сразу заказывать: ну первое, второе, салат, винца – все как полагается. А он мне так осторожно говорит: «По вашей фигуре и не скажешь, что у вас такой хороший аппетит». Ну, я думала, комплимент сделал, счастливая сижу: не зря в спортзале целыми днями пыхтела. А он себе кофеек заказал только и сидит, потягивает. Вопросы всякие умные мне задает: сколько трачу в месяц на одежду? Еду? Увлечения? Куда езжу? Какие курорты предпочитаю? И все в таком роде. А когда счет принесли, он за кофе только свой рассчитался. Я на счет посмотрела – мама дорогая! Ты знаешь, я не против сама за себя платить, но в этом же ресторане цены – мама не горюй! Короче, половину от норкового полушубка, на который откладывала полгода, я проела в этом «Толстом».

– В «Пушкине», – поправил Виталик.

– В общем, вышли из «Пушкина». Он говорит: «Садитесь в мой “Бентли”, я вас довезу». Я подумала, что за это удовольствие точно не рассчитаюсь, и поехала домой на метро.

Когда меня пригласили на третье свидание, я уже, как человек бывалый, предложила встретиться в парке – хватит с меня ресторанов. Пришел такой мужчина кавказских кровей, красивый, лысый, весь в золоте и с обручальным кольцом. Это было самое короткое мое свидание: пять минут – и давай за коленки меня трогать.

– Отпор дала? – серьезно спросил Виталик.

– Ну конечно дала, не зря же ты меня приемам всяким учишь. Такой дала отпор, что его бейцы [1] Яйца (сленг, возм. иврит). , наверное, до сих пор гудят.

Потом я взяла паузу. Как-то надо было с мыслями собраться. Понимаешь, вот у всех какие-то красивые, богатые, путешествуют. Мне тоже хочется. А вот встречаешь его, такого красивого и богатого, а поговорить и не о чем. Вот только ты меня понимаешь, а они какие-то то бухают, то жлобы, то озабоченные.

Короче, потом было четвертое свидание.

– Что, наркоманом оказался?

– Нет!

– Извращенцем?

– Нет!

– Уродом?

– Не-а! Он просто на свидание с мамой пришел.

Виталик не выдержал и начал смеяться:

– Светочка, девочка моя, боже, как ты это выдержала? И что мама говорит? Благословение дала?

– Алла Борисовна – великая женщина, Сталин в юбке и начальник землетрясения в одном флаконе! Ну, зато были и цветы, и ресторан, и домой с водителем отправили. Никто не домогался и денег за счет не попросил.

Виталик не успокаивался:

– Светочка, ну а пятое свидание когда?

– Сегодня. Вот сижу и думаю, идти или не идти?

– Идти, Светочка! Идти! Только не сегодня! И не с претендентом из «Эдема». А со мной, с твоим соседом, который знает тебя со школы и верно любит все эти годы!

В это мгновение Светка вытаращила свои карие глаза на Виталика. Выплюнула шелуху от семечек и только хотела было задать ему море вопросов, как Виталик схватил ее за плечи и страстно поцеловал. И вот здесь, сейчас, на этой самой лавочке под деревом возле дома и с горстью семечек в руке Света обрела свой рай, свой Эдем – причем, прошу заметить, совершенно бесплатно!

Что я здесь делаю?

Боже, и как меня сюда занесло?

И страшно ведь, очень страшно!

Что сейчас будет?

Это как атомная война – снесет всех и каждого! И мы сами создали эту войну.

Ну зачем я сюда поперся? Сидел бы дома на диване, пил чаек и эсэмэсился с друзьями о переменах в стране, высказывал бы свою точку зрения дистанционно, как обычно, и как хорошо я это умею. Теперь же стою здесь, вокруг меня пять тысяч разъяренных людей кричат, визжат. Кто-то разливает водку в толпе и передает стаканы, мол, для храбрости. Кто-то хорошенько принял на грудь и лезет с неадекватными криками на рожон к гвардейцам. А все ради чего, ради кого и, главное, зачем? Принесет ли этот митинг пользу? Вряд ли, ведь он лишь потешит тщеславие тех, кто останется цел. Можно же было решить вопрос цивилизованно – путем переговоров, без жертв и агрессии. Наверное, можно, но только не в этой толпе, где отключается индивидуальность человека, где стадный инстинкт берет вверх, и ты – уже не ты. Твои светлые и некогда благие идеи принимают изуродованный вид под действием массового сознания. Самое интересное, даже в таких горячих точках, когда вопросы решаются ценой жизни, есть те, кто хайпует, снимает видео и выкладывает его в личный блог.

Хайпанутое все-таки поколение: человека будут давить, бить, а кто-то будет снимать и отправлять в соцсеть. Будут перешагивать через молящих о помощи, будут провоцировать на эмоции, чтобы запечатлеть гримасы людской боли и прославиться ради хайпа, ради сладеньких подписчиков.

Почему я это осознал только сейчас? Почему просветление в моей одурманенной башке наступило только сейчас, когда я стою на митинге в первом ряду среди разъяренных людей, а передо мной стоит гвардеец в каске, с дубинкой, в бронежилете? Он стоит спокойно – кто-то из толпы плюнул в него, кто-то кинул яйцо, а он стоит и не двигается, и я вижу только его глаза, которые умоляют меня: «Не надо, парень. Не делай этого. Я на службе, и какой бы ты ни был чудесный человек, брат, муж и сын, я буду действовать по инструкции!»

Я понимаю, что сейчас самое время молиться. Молиться, чтобы остаться целым, чтобы наступили еще мои «завтра» и «послезавтра», чтобы я прозрел и научился не создавать войну и не участвовать в ней, научился не разрушать, а создавать, высказывать свое мнение и даже отстаивать его без войны и жертв.

Нет, я не трус и никогда им не был. В школе и институте я это ярко доказал. Я никогда не прятался в подворотне от местной братвы, никогда не был жертвой – меня уважали и называли «стойкий мужик» с малолетства. Но вот сейчас этот стойкий мужик, наверное, первый раз в жизни начнет молиться!!! Если б еще и молитву знать – знаю только «Господи, спаси и сохрани»: видел у другана одного, на груди выколото было.

Господи, спаси и сохрани.

Господи, спаси и сохрани.

Господи, спаси и сохрани.

– Молодой человек! Молодой человек! Парень! Помоги!

Чувствую, как кто-то сильно тянет меня за куртку. Поворачиваюсь и успеваю поймать на руки девушку. Она буквально свалилась передо мной. Бледная такая, худая, и глаза закатываются. Что мне сейчас с ней делать? Так, план «Б». Хватаю ее на руки, разворачиваюсь и пру через своих же напрямую: «Так, разойдись, человеку плохо. Разошлись! Разошлись быстро!» Да, орать здесь бесполезно, но для устрашения надо – а еще надо ее как-то вытащить отсюда, в неотложку отправить. Идти напролом и не останавливаться: «Разошлись, человеку плохо!»