Геннадий Ростовский - Были и небылицы полигона

На комплексе «Двина» из-за неправильных действий оператора пульта дистанционного управления заправкой в шахту были выброшены пары окислителя (то есть пары концентрированной азотной кислоты). В шахте в это время находились люди без средств защиты. Часть людей погибла, часть – получила тяжёлые травмы.

В 1959 году началась подготовка к испытаниям новой ракеты ОКБ М. К. Янгеля. Это была ракета Р-14. В 1-м Управлении для этих работ был создан новый отдел. Начальником отдела назначен инженер-подполковник А. А. Курушин. Это был знающий инженер, спокойный выдержанный офицер. Он твердо проводил свою линию и в то же время умел прислушиваться к мнению подчинённых. Я был переведён в этот отдел и назначен старшим офицером (руководителем группы двигателистов).

К этому времени из старого состава двигателистов никого уже не осталось. Пришлось мне готовить к работе новых инженеров. Отдел усиленно готовился к испытаниям. Мы ездили на заводы-изготовители ракеты в целом и её основных составных частей. Там мы изучали конструкцию, знакомились с методиками испытаний. Участвовали в работах по прожигу ракеты в специальном испытательном центре.

В 1960 году начались полигонные испытания. Испытания шли ускоренным темпом. Проводились они фактически в один этап. Он же был и зачётным. Для проведения этих работ на полигоне была построена новая стартовая позиция. Эта ракета была дальнейшим шагом в развитии ракетной техники. Она значительно отличалась по габаритам от Р-12 и значительно превосходила её по дальности стрельбы.

Компоненты топлива были самовоспламеняющимися при соединении. В качестве горючего здесь был применён гептил. Окислителем был наш старый знакомый по Р-12 окислитель на базе азотной кислоты. Из-за гептила на борту ракеты потребовалось кроме сжатого воздуха иметь и сжатый азот.

В эксплуатации ракета была значительно сложнее, чем Р-12. Она требовала ещё более тщательного подхода к вопросам техники безопасности. Гептил является сильнейшим кровяным ядом. По своей токсичности он превосходит некоторые боевые отравляющие вещества. Агрессивность окислителя на базе азотной кислоты была нам известна ещё по ракете Р-12. Все работы с компонентами топлива личный состав проводил только в защитной одежде. Обязательно надо было иметь на рабочих местах два противогаза, один общевойсковой, второй – изолирующий.

Несмотря на все трудности и своеобразие работ с этой ракетой, испытания её у нас на полигоне проходили успешно.

Запомнился первый пуск этой ракеты. Мы, двигателисты, всегда последними перед пуском покидали ракету. Осматривали положение вентилей пневмощитка стартового, закрывали крышку его кожуха и направлялись в укрытие (бункер), из которого и проводилось управление пуском ракеты. Бункер представлял собой подземное укреплённое помещение, где располагалась пусковая аппаратура и где укрывался тот личный состав, который на момент пуска не покидал стартовую позицию.

На поверхности бункера были установлены бетонные надолбы. Предполагалось, что при падении ракеты на бункер ракета будет при соприкосновении с надолбами дробиться и удар по крыше бункера не будет сосредоточенным. Наблюдение из бункера осуществлялось через перископы. Ими пользовались руководители пуска и присутствующие при пуске старшие начальники.

Мы практиковали (хотя это и запрещалось) наблюдать за пуском с близкого расстояния, укрывшись в каком-то местном укрытии. Так и на этот раз. Мы (это два двигателиста) в бункер не спустились, остались на лестнице, ведущей вниз к защитной двери бункера.

Эффект был потрясающий. Сильнейший звук, пламя. Нас закидало кусками бетонного покрытия, вырванного газовой струёй со стартовой площадки при пуске ракеты. К счастью, до нас долетели куски бетона сравнительно малого размера. Когда всё утихло, мы вдруг увидели, что на второй лестнице (такой же, как и наша) прячется начальник полигона генерал В. И. Вознюк.

Он тоже захотел понаблюдать за пуском своими глазами, а не через перископ. Чтобы он нас не заметил, пришлось на некоторое время притаиться. Смотрим, открывается дверь бункера и выходит Главный конструктор ракеты М. К. Янгель. Генерал В. И. Вознюк говорит М. К. Янгелю, что он решил понаблюдать за первым пуском с ближнего расстояния. М. К. Янгель с улыбкой отвечает: «Спасибо, Василий Иванович, за доверие».

Председателем государственной комиссии по испытаниям комплекса был Главнокомандующий Главный маршал артиллерии М. И. Неделин. Во время испытаний на старте он обычно прохаживался со свитой по площадке или располагался под навесом рядом со стартом. Если мы работали в защитной одежде, то Неделин и его свита находились в обычной военной форме. Естественно, замечаний никто ему делать не смел.

Как-то у нас был перерыв в испытаниях. В это время на полигоне Байконур проводились параллельно с нашими испытания ракеты Р-16, которая имела определённое сходство с нашей ракетой, но была двухступенчатой. Эти испытания начались несколько позднее наших. Председателем там был тоже Главный маршал артиллерии М. И. Неделин.

Однажды ночью меня нарочным срочно вызывают в штаб полигона, предупредив, чтобы я был готов к командировке. Прибегаю в штаб. Там уже были несколько испытателей нашего отдела. Начальник 1-го Управления генерал-майор В. А. Баврин сообщил, что сейчас отправляемся на аэродром для вылета в Днепропетровск. Что случилось? Баврин сообщает, что на Байконуре при подготовке к пуску ракеты Р-16 произошла катастрофа. Много людей погибло, в том числе и Неделин.

Мы должны в ОКБ М. К. Янгеля совместно с конструкторами и заводскими испытателями срочно разработать меры по усилению техники безопасности при продолжении испытаний у нас на полигоне. Прибыли в Днепропетровск, приехали в ОКБ. Там всегда кипела жизнь. Сейчас пустынно. В коридорах людей очень мало. Часть кабинетов, где мы не раз бывали, закрыты. Хозяева их погибли. Особенно трудно было представить, что нет в живых заместителя Главного конструктора Л. Берлина. Мы с ним много работали, всегда находили общий язык. Недавно поздравляли его с получением Ленинской премии.

Начали разрабатывать мероприятия. Они носили как технический, так и организационный характер. Мы пытались, исходя из нашего опыта, предусмотреть всё, вплоть до мелочей. Вернулись в Капустин Яр, испытания ракеты Р-14 были продолжены и успешно завершены. Начальник нашего отдела А. А. Курушин был переведен на Байконур на должность начальника управления. Позднее он стал там начальником полигона.

За свою работу мы получали благодарности, грамоты, премии. А часть испытателей, после завершения цикла испытаний и приёма ракеты на вооружение, награждалась орденами и медалями.