Владимир Мурзин - Помним и Чтим! Литературный альманах, выпуск 22. 2020 г.

Шагали отряды в чёрных бушлатах,
Патронные ленты стянув, как ремни.
Балтийские наши родные ребята —
Защита отчизны и слава страны.
Под знаменем трёх поколений,
Во имя отцовских традиций,
В боях мы победную славу готовы
Умножить по первому зову.
Шагали ребята в чёрных бушлатах
В огне и в кипящей от взрывов воде.
Весь путь до Берлина в нелёгких атаках
Прошли они с честью, не дрогнув нигде.
Года пролетают над миром… И снова,
Отцам-командирам сегодня подстать,
Шагают ребята, на подвиг готовы,
Идут наши внуки, чтоб смело сказать:
Под знаменем всех поколений,
Во имя священных традиций,
В боях мы победную славу готовы
Умножить по первому зову.

По заросшим окопам
Лупит дуб желудями,
Здесь когда-то Европа
Забавлялася нами.
Мессершмитты кружили,
Землю жгли и пахали,
Только жёлуди были
Из напалма и стали.

Вспомните, люди! На местах былых боёв
Скелеты сёл вам многое покажут,
И все руины бывших весей, городов
О многом вам напомнят и расскажут.
Смотрите, вот сожжённые леса, поля,
Чудовищно изрытые войною,
Израненная жутко русская земля…
Победа! Да! Но ведь какой ценою!!!
Идите дальше, перед вами – Бабий Яр,
Остановитесь – здесь нельзя иначе.
Вы видите, какой здесь был вокруг пожар?
То куст рябины русской кровью плачет.
А сколько их, таких рябиновых кустов,
По всей земле от края и до края!
Всё время льётся, льётся морем кровь,
Людская кровь, родная кровь, живая.
Теперь пройдите дальше, я останусь тут.
Вокруг земля пушистая, как вата.
Сейчас сюда фронтовики придут
К могиле неизвестного солдата.
Взволнованные всюду слышу голоса:
«Война… Не получившие урока…»
На лоб ложится крупная роса.
Опять встаёт проблема Ближнего Востока.
Не шовинист я и люблю народ
Любой национальности и веры,
Но вспоминаю сорок первый год —
Триумф и злость взбесившейся пантеры.
Я не могу спокойно говорить
О нации с зародышем фашизма.
Кто дал вам право мир в крови топить,
Поклонники прямого реваншизма?!

Давно отговорила канонада,
Но ты, трубач, отбоя не труби.
Вчера осколком ржавого снаряда
Мой юный друг навылет был пробит.
А он мечтал цветущую планету
Увидеть из космических высот.
О, люди! Ну кого призвать к ответу,
Если, не дай же Бог, он вдруг умрёт?
Послушай, жизнь, довольно издеваться!
Пора кончать так подленько шутить…
Зачем опять в шинели наряжаться
И по окопам, сгорбившись, ходить?
В двадцатый век от конных эскадронов
Ты, утопая в собственной крови,
Упорно шла к ракетным полигонам,
Забыв о мире, счастье и любви,
Забыв о том, что есть на свете люди,
Рождённые сегодня и вчера.
Не смей будить их залпами орудий —
Им не нужна кровавая игра!
Они хотят ласкать живую маму
И чтобы дома был всегда отец,
А не валился в вырванную яму,
Споткнувшись о расплавленный свинец.

Город, одетый в красивый наряд,
Ясный погожий денёк…
«С папой и мамой пойду на парад
И понесу свой флажок.
Я ещё толком читать не могу,
Мне только – четвертый, три,
Но «Миру – мир» на флажке прочту,
Вот посмотри, посмотри.»
Мальчик прочёл «Миру – мир» по слогам,
Слушаю я и молчу,
А он, словно взрослый, твёрдо сказал:
«Я тоже мира хочу!»
Слушай, Америка, голос детей
Нашей огромной страны,
Слушай и думай башкой своей-
Мы не хотим войны.

Начинает память притупляться,
Ветеранам впору возмущаться,
Когда хрупкому миру стали угрожать,
Тишину и прошлое надо уважать.

Снайпер прятал лицо под маской,
Фашист прикрывал голову каской.
Для многих война туманна, как дым.
Мы в памяти всё, что досталось, храним.

В колхозе «Марти» было 40 дворов,
Разводили овец, лошадей и коров.
По трудодням получали зарплату,
Семье из восьми человек трудновато.

Беда пришла в роковом сорок первом,
Струной натянуты людские нервы.
Жизнь стала несчастней, трудней.
Смерть стояла у многих дверей.

На партизан фашисты затаили злобу,
Полицаи со двора вывели корову.
Один из немцев сказал «Nein,
Яйки, курка, а киндер кляйн».

Спалили деревню, не ведая мук,
На детей и взрослых навели испуг.
Осталась баня да прясло ограды
Вокруг огорода и сгоревшего сада.

Смерчем военное время промчалось,
В сознании людей всё поменялось.
Веря в победу, всем помогали.
И в сорок третьем фашистов прогнали.

У мамы моей было двое детей,
Она не забудет тех дней и ночей.
Чтоб лён и зерно посеять скорей,
Очищали поля от мин и камней.

По будням и праздникам, Господи прости,
Звонил колокол в колхозе «Марти».
Неважно, здоров ты или болен,
Иди работать на минном поле.

Ко всем юбилеям – медали на грудь,
Полный страданий жизненный путь.
Память и боль. Нашей нет в том вины,
Мама – труженик тыла, ветеран войны.

Страха смерти у храбрых нет —
Таков у героев старинный завет.
Атаки помнят горячие камни,
Людская память в лету не канет.
И ужас фашисты здесь испытали,
Наши снаряды салютом летали,
Гранит рассыпался, и плавилась медь,
Рыдали и Волга, и русская твердь.
А!.. Нашей Победы почуяли запах?
Драпать, фашисты, теперь вам на Запад.

22 июня. Идет 41-ый,
Обманчивая тишина.
За надежду и веру
Великая началась война.

Это святая страница,
Это другая война.
Веры, любви вереницы,
Вздыбилась вся страна.

Очень хочется ветерану
Пружину времени завернуть.
Забыть про смертельные раны
И боль, что терзает грудь.

Христианская, родная, вечная,
Так живи ты, обид не тая.
Кровью меченая, искалеченная,
Светоносная наша земля.

Разговор завели неспроста:
Есть в России святые места.
На уроках моих много раз
Замирал в ожидании класс.

На Малаховом кургане тишина,
Будто не была здесь Крымская война.
На той главенствующей высоте
Всем впору удивляться красоте.