Владимир Бахмутов - Горные инженеры

А что? Ведь неплохие стихи для новичка. Разве не так?

Валюшка Валюшкой, но мне, увы, предстояло ехать на первую ознакомительную горную практику. Под Нижний Тагил, – в рудничный поселок Имени Ш интернационала, что расположен возле станции со звучным названием Сан-Донато.

История этого названия интересна сама по себе и потому достойна особого рассказа. Отпрыск знаменитого рода уральских заводчиков Демидовых, – действительный статский советник Анатолий Николаевич Демидов (1812—1870), являясь членом дипломатических миссий при российских посольствах в Париже, Вене и Риме, жил, главным образом, в Западной Европе. Он состоял в браке с принцессой Матильдой, – племянницей французского императора Наполеона I. Правда, его роман с принцессой продолжался всего лишь несколько лет и закончился разводом. Впоследствии Анатолий Николаевич купил в Тоскане (одна из центральных областей Италии) близ Флоренции княжество Сан-Донато, и получил право именоваться Демидовым, графом Сан-Донато.

Когда в 1878 году запустили Уральскую горнозаводскую железную дорогу, одну из станций назвали «Сан-Донато», – здесь находились земли, которыми владел граф Анатолий Демидов. На станцию выходили пути, соединявшие Высокогорский и Меднорудянский рудники, Нижнетагильский и Выйский заводы. В начале XX века через нее же связали построенную в 1908—1911 г. г. Алапаевско-Салдинскую железнодорожную ветку, напрямую соединившую Салдинские заводы с промышленными предприятиями Нижнего Тагила.

Уже в советское время на этих землях кроме железной руды были разведаны три колчеданные линзы. В 1924 году, именем III Интернационала назвали само медное месторождение, это название перешло и на выросший здесь поселок. Вскоре была сооружена первая шахта и в августе 1927 года выданы первые тонны медной руды. В мае 1936 года был заложен ствол новой шахты, – шахты «Капитальная». Вот на этой-то шахте нам, – группе студентов-горняков, и предстояло пройти первую горную ознакомительную практику.

Так случилось, что перед отъездом, я поссорился с Валюшкой. Не помню, что было тому причиной, но в памяти еще живы сочиненные по этому поводу стихи:

Впрочем, не об этом речь. Речь о практике. Название шахты, – «Капитальная» и то, что она вступила в действие всего лишь два десятилетия назад, рисовало в нашем воображении современное предприятие, оборудованное, что называется «по последнему слову». То, что мы увидели, потрясло нас до глубины души.

Представьте себе шахтную клеть площадью в один квадратный метр, в которой, прижавшись друг к другу, с трудом размещалось даже таких худосочных студентов, какими мы были, всего лишь пятеро. Я уж не говорю о тех ощущениях, которые мы испытали, когда пол клети стал уходить из под наших ног, с каждой секундой ускоряя свое движение, и мы, судорожно вцепившись друг в друга, чуть ли не повисли в воздухе.

Впрочем, через несколько секунд почувствовали, что нас, будто гвозди, вбивают в этот самый пол, а вес каждого из нас, по крайней мере, утроился. Добавьте к этому, что сверху лило в буквальном смысле, как их ведра, и если бы не прорезиненная роба и фибровая каска с подшлемником до плеч, мы в полминуты промокли бы до последней нитки.

Делиться впечатлениями не было времени. Только лишь клеть остановилась, как дородная женщина-стволовая, откатив решетчатую дверь, могучей рукой ухватилась за гружёную рудой вагонетку и с криком:

– Живо освобождайте клеть, – покатила её на нас. Мы поспешно врассыпную кинулись вон. Подошел человек в робе, видимо уже ожидавший нашего прибытия, как потом оказалось, – начальник участка, хмыкнул, глядя на наши испуганные лица, сказал:

– Дождемся остальных и пойдем.

К моменту прибытия на рабочий горизонт очередной партии однокурсников мы уже успели «очухаться», наскоро обменялись впечатлениями, и встречали не менее обескураженных спуском своих товарищей язвительными репликами.

Нас собралось человек пятнадцать. Все, понятное дело, – ребята, но была среди нас и девушка, – Люба. Единственная в нашей группе девчонка. Явление это было достаточно редкое. Вообще-то при поступлении на учебу в горный институт никаких ограничений по половому признаку, конечно, не существовало. Но как-то было принято, что на специальность «подземная разработка месторождений» предпочтительно принимали ребят.

Девушки же в основном поступали на специальности «обогащение полезных ископаемых», «геологоразведка», а если уж на горный факультет, то на «шахтное строительство», в крайнем случае, – на «открытые горные работы», то есть, – карьеры. Но встречались вот такие настырные девки, – хочу на подземные горные работы, и все! Из таких и была наша Любаша.

Ко времени этой самой ознакомительной практики о горном деле мы, в общем-то, практически ничего не знали. Ведь на первом-втором курсе нам читали лекции общеобразовательные, – «сопромат», «теория машин и механизмов», – сокращенно ТММ (мы называли этот курс «тут моя могила»), «историю партии», конечно. Был, правда и курс лекций «Основы горного дела», но основы они и есть основы, – «галопом по Европам».

Кое-какие картинки в памяти все же остались. Здесь же мы получили возможность увидеть все это воочию, – и как выглядит шахтный ствол, и что такое околоствольный двор, штрек, как он закреплен, как выглядит крепежная рама и многое другое. Часа, наверное, три водил нас участковый по выработкам, рассказывая об азах горного дела.

Что-то мы усвоили, что-то оказалось выше нашего понимания. Во всяком случае, такие термины, как «система разработки», «технология проходческих работ», которыми оперировал наш провожатый, были для нас в то время понятиями абстрактными и ничего не добавили к нашим знаниям, кроме, разве что, укрепления в сознании важности и солидности избранной нами профессии.

Были в тот день и еще сюрпризы. Участковый привел нас в забой, чтобы рассказать, как осуществляется проходка горной выработки. Здесь последние метров десять были еще не закреплены, и мы поневоле заоглядывались по сторонам, а больше всего – на кровлю, где над нами нависал неровный каменный свод с выступающими остроугольными глыбами, казавшимися еще более грозными в неровном свете шахтерских фонарей. Под ногами хлюпало, с кровли капала, порою даже прерывистыми струйками стекала вода. Обстановочка, прямо скажем ….

Остановились у забоя. Вокруг валялся всякий мусор, – смятые комки пропарафиненной бумаги, обрезки, как нам показалось, каких-то веревок. На поверхности забоя виднелись десятка два отверстий, из которых свисали собранные в пучок концы огнепроводных шнуров. Провожатый стал рассказывать, как готовится забой к очередной отпалке. Стоявший рядом со мной Витька Климов наклонился и поднял несколько обрезков шнура, какие-то короткие трубочки, и сразу же сунул их в карман.