Юрий Орлик - Плавание продолжается… Воспоминания. Книга 2

В очень сложной жизненной ситуации поэт проявил твердость и мужество – он всегда внутренне, а иногда и открыто, отвергал не только партийное давление, но и уговоры друзей, считая священным право писателя на свободное творчество. Более того – создается впечатление, что каким-то образом он внутренне понял или, возможно, догадался своим тончайшим эстетическим и моральным чутьем о чем-то грязном, что было скрыто за этой международной возней, причем это не исходило ни от СП, ни от ЦК, ни от собраний трудящихся и советской действительности – эту действительность поэт знал глубоко и в деталях, хотя и не описывал ее в романе. Ведь официально Страна открыла ему двери на выезд, сын Евгений стал бы опорой на Западе, средств от гонораров был бы вагон и маленькая тележка, даже не понадобилась бы предложенная искренняя помощь Хэма, но..... не поехал (через короткое время в 70-80 гг. с этим лозунгом, украденным у 1-го и то же Юрия и превращенным в скверный анекдот, укатили тысячи и миллионы «наших»…).

Пастернак же неоднократно в стихах высказывал свое мнение о том месте, которое является его пристанищем, и этим показал, что идея «наших» «земля везде тверда» – не его.

Вот оно – его место и судьба и гениальному переводчику была совершенно ясна вся важность оригинала:

Мечтателю и полуночнику

Москва милей всего на свете.

Он дома, у первоисточника всего,

Чем будет цвесть столетье.

И наверняка для него было важнее чувство общности со своим великим народом, о чем он записал еще в предвоенные месяцы:

.....

Превозмогая обожанье,

Я наблюдал, боготворя.

Здесь были бабы, слобожане,

Учащиеся, слесаря.

В них не было следов холопства,

Которое кладет нужда,

И новости и неудобства

Они несли как господа.

Рассевшись кучей, как в повозке,

Во всем разнообразьи поз,

Читали дети и подростки,

Как заведенные, взасос.

........

Потомство тискалось к перилам

И обдавало на ходу

Черемуховым свежим мылом

И пряниками на меду.

Действительно, что важнее – полное западное благополучие или эта доброта теплой душевной сопричастности? А ведь в 1958 он уже знал, что некоторые из персонажей стиха клеймили его на собраниях и в письмах в газеты…

Еще один сосед по даче К. Паустовский отмечал одну из замечательных особенностей в характере подлинных литераторов – это детскость . Именно этим качеством «большого ребенка» и творца, живущего на Небесах, можно объяснить и другой случай конца 58-го, когда первому встречному в Переделкинском лесу корреспонденту вручается пронзительное, и к тому же только что написанное по любовной причине, стихотворение о премии. И снова, к несчастью, первый встречный не оказался собкором Пионерской Правды или Мурзилки , а самого гнусного желтого листка – Дейли Мэйл . И как следствие назавтра – очередная их провокация в прессе, снова врагами раздут пожар и в который раз надо держать удар и объясняться с СП и ЦК.

Было также ясно, что эта ситуация (стрессовая, выражаясь современным языком) подрывает здоровье и сокращает жизнь. Еще в 20-е годы ему пришлось сделать выбор и он не уехал с семьей на Запад. Тем не менее в 1958, несмотря ни какие трудности, выбор был сделан тот же и правильный – по совести и по сердцу. Здесь вполне уместны слова 1-го Лауреата И. Бунина, но сказанные по другому, совсем противоположному поводу: «… я не прельстился – угадал…» Возможно, при этом Переделкинский мечтатель думал и об интересах родной страны – можно себе представить как бы раздули на Западе этот ожидаемый отъезд, вспомним хотя бы последующие случаи лауреатов 1970 и 1987 гг.

Но все же главное – о себе:

…По кошачьим следам и по лисьим,

По кашачьим и лисьим следам…

Где бы он имел эту Вселенную? – очень сомнительно, что в Вермонте или на Мичигане у Хэма. « Над Канадой небо– то синее, и меж берез дожди косые…, только все же не Россия… ». А он давно выбрал свое Небо…

Можно также добавить, что с точки зрения преступников операция дала отличные результаты. И через 30 лет в 1985-91 гг. в советском обществе и других странах этими же гнусными исполнителями и их подлыми внутренними пособниками были тщательно подготовлены и проведены сотни и тысячи таких же тайных, преступных и разрушительных операций для полного развала лучшей страны в мире.

Но не хочется заканчивать на столь грустной ноте. Есть вопрос к руководству СП: быть может сейчас в свете новых документов имеется возможность вчинить через международные суды официальный иск ЦРУ о материальной компенсации СП, советским писателям и читателям – ведь причиненный ущерб был огромным? И сумма может быть предъявлена соответствующая. И, если по каким-то причинам этого сделать нельзя, например из-за срока давности, то быть может следует потребовать от директора ЦРУ г-на Бреннона официальных извинений, по крайней мере в качестве моральной компенсации?

Но все же главное то, что можно cлушать эту волшебную музыку и концерт будет продолжаться Вечно:

Давай ронять слова,

Как сад – янтарь и цедру,

Рассеянно и щедро,

Едва, едва, едва…

А вот некоторые отзывы читателей на эту статью:

Бориса Пастернака невозможно назвать русским поэтом. Писал он на русском языке. Но только русский человек так не мыслит и так не чувствует. К жизни русского человека поэзия Пастернака не имеет никакого отношения.

Хорошо сказал в свое время обо всей этой вашей погани умнейший Яков Абрамович Бромберг. Как в бронзе отлил:

"Пребывая в состоянии глубокого и сплошного религиозно-культурного маразма, не сумев создать или хотя бы примкнуть ни к какой настоящей, реальной духовной традиции, оставаясь внешне в состоянии нездорового, наркотического возбуждения, питаемого ядом призрачных утопий, а внутренно, на самом деле, давно успокоившись на дешевых лаврах вульгарного свободомыслия и глубоко мещанского во всех своих разновидностях материалистического псевдореализма, еврейская интеллигенция не создала никаких истинных культурных ценностей на потребу своей родной религиозно-национальной среды".

Читать умеете, мелкие бесы?

Никаких истинных! Не создала!

"Не мешало бы вам, простой вы человек, перечитать стихи Пастернака

(если вы их вообще когда- то читали)…"

В эпистолярной переписке принято писать местоимение "вы" с прописной буквы. Если Вы даже этого не знаете – о чем с Вами говорить?

И зачем мне перечитывать какого-то Пастернака? Я лучше перечитаю Заболоцкого, Кедрина, Корнилова, Маркова, Казанцева, Жигулина, Кузнецова, Курдакова, Лапшина, Сухова, Прасолова…