Мери Шафран - Летающая в облаках пожизненно

Начались подготовительные курсы в университете. Занятий было мало, каждый предмет проходил лишь раз в неделю, и я приезжала три раза на пару часов. Но, на самом деле, здесь я отдыхала – никто меня не теребил, не заставлял втюхивать косметику, не орала бабка. А самое главное, я оказалась среди своих. С несколькими девочками мы сразу сдружились, две из них оказались приезжими, как и я. Теперь я видела, что не одинока и есть такие же нормальные люди, которые просто не смогли поступить с первого раза.

Жизнь с бабулей становилась невыносимой. Я задумалась о соседке в свою комнату, чтобы облегчить себе жизнь морально и финансово. Но хозяйке моя идея не понравилась, и она наотрез отказалась.

Более того: в квартире жила собака, которая не давала спокойно поесть, вставая на задние лапы и расцарапывая мне колени корявыми когтями. Как-то раз она впилась в ногу особенно ощутимо, я разозлилась и оттолкнула её от себя.

Бабка, услышав глухой звук и поскуливания, примчалась на кухню с воплями:

– Не трожь мою собаку! Я знаю, ты хочешь её убить, ты постоянно её избиваешь!

Я молча смотрела на разъярённую старуху. Есть перехотелось. Моей единственной мечтой было убежать отсюда подальше, но бежать было некуда.

После очередного занятия в университете я задержалась возле какого-то памятника, присела на холодную скамейку и горько заплакала. Мне было жаль себя, я не хотела идти домой в страхе перед старухой; не хотела идти на работу, устав от постоянных упрёков и навязывания косметики.

Но нужно было как-то зарабатывать, иначе просто не на что было жить. Того, что присылали родители, хватало только на оплату квартиры. Я завидовала студентам, их счастливому времени; даже проезд по городу был для них в разы дешевле, чем отдавала я.

Захотелось позвонить родителям. Трубку взял папа и грубо прервал мои всхлипывания:

– Мы предлагали тебе учиться в Медицинской Академии. Ты сама выбрала этот путь, вот и терпи теперь!

От его ответа мне стало только хуже. Я ждала поддержки, простых слов, что я молодец и со всем справлюсь. Мама лишь подлила масла в огонь, добавив:

– Приезжай тогда обратно, раз не можешь справиться с трудностями!

Но я понимала, что путей отхода нет. Я не могла сейчас всё бросить и ехать домой. Та жизнь – прошлый этап, я не видела своего будущего в родном городе. Просто тогда мне было тяжело, но я знала, что должна выстоять.

Положив трубку, я глубоко вздохнула, взглянула на каменную статую и зашагала к метро.

С работы я уволилась, не в силах больше терпеть бесконечные претензии наставницы. Вся в слезах я позвонила главному менеджеру сообщить об уходе. Её ответ меня поразил:

– Жаль, мы возлагали на тебя большие надежды. Ты просто неадекватно реагируешь на критику.

Но решение уже было принято. Придя за зарплатой, я узнала, что отдел расширили и нескольких девочек-продавцов повысили до менеджеров. Наверное, это и имелось ввиду под «большими надеждами». Неужели я поторопилась с уходом?

Недолго думая, я вернулась к творческому варианту ремонтов в дворцовом стиле, где меня всё ещё ждали. Работала я теперь с утра и допоздна и, вернувшись однажды в одиннадцать вечера, встретила на пороге разъярённую старуху. Только я закрыла за собой входную дверь, как она завопила на всю квартиру:

– Ещё раз придёшь так поздно, и я тебя выгоню, поняла?!

Я молча прошла к себе в комнату и, уткнувшись в подушку, тихо заплакала.

Как-то утром я стояла у холодильника, сонно поглядывая, чем бы позавтракать и что взять на работу. В квартире было темно и тихо, лишь открытый холодильник освещал часть коридора. Закрывая дверцу, я вздрогнула, едва не выронив из рук продукты. Во тьме прямо передо мной стояла старуха, лица её видно не было – лишь напряжённый силуэт едва освещался лунным светом.

– Когда ты собираешься платить за квартиру? – процедила она.

– Сегодня принесу, – залепетала я, – вчера не успела снять деньги с карточки.

Бабуля хмыкнула и зашаркала к своей кровати, а меня всё ещё потрясывало одновременно от испуга и подкатившего смеха. И как только ей удалось так бесшумно подкрасться?

Стоило мне отдать деньги, как на следующий день к нам пожаловали ремонтники. Двое коренастых мужиков в рабочей форме громко обсуждали отделку кухни. Я не узнавала бабулю, казалось, к встрече с ними она даже принарядилась, открыто кокетничая в свои-то семьдесят…

– Похоже, у неё старческий маразм. И огрызается она, потому что видит в тебе конкурентку. Будь ты парнем, она вела бы себя куда приветливее, – сделал вывод папа.

Это мало меня утешало. Я всё больше думала о переезде, но вот куда – непонятно…

Новая работа мне нравилась. Уставшая от приставаний к прохожим и постоянного гнёта наставницы и бабки, здесь я, наконец, свободно вздохнула. В компании я была самой младшей и ощущала себя общим ребёнком. Директор называл меня самой очаровательной сотрудницей, и мне это было по душе.

Моими напарницами оказались очень творческие люди – не зря объявление висело в разделе креативных вакансий. С Оксаной мы подружились в первый же день. Брюнетка с большими голубыми глазами покорила меня остроумием, жизнерадостностью и открытостью. Она окончила художественное училище, но поступить в вуз с первого раза тоже не смогла, поэтому работала и готовилась попытать силы через год.

Татьяна. Мы её называли только так. Высокая, статная, стильная девушка. На работу приходила исключительно на высоких каблуках, всегда одевалась с изыском и вкусом. Особенно мне нравилась её яркая повязка на голове.

Татьяна любила повторять:

– Машуля, ты ещё маленькая, закрой уши, чтобы не слышать наши взрослые разговоры.

Она была удивительно добра ко мне, и я всегда чувствовала её покровительство и защиту.

Миниатюрная Ольга из Молдавии, самая старшая из нас, была дипломированным специалистом по декоративно-прикладному искусству. А Настя, презабавная блондинка, своеобразно смотрела на мир, и мы не всегда её понимали, но относились добродушно.

Однажды к нам в офис пришли на собеседование двое симпатичных молодых людей. Настя, которая ещё секунду назад, сгорбившись, корпела над шлифовкой стены, тут же выпрямилась и заулыбалась во весь рот, превратившись в Мисс Очарование с наждачкой в руке. Мы потом часто припоминали ей этот эпизод.

Это был наш основной состав. Другие сменяли друг друга довольно часто.

Работали по шесть дней в неделю с утра и до позднего вечера. Дорога до офиса была неблизкой и занимала у меня часа полтора, но я с этим смирилась. Целыми днями мы шпаклевали и красили большую комнату, в то время как два других кабинета были давно готовы – их-то директор и демонстрировал всем на собеседованиях. Пока мы работали, он периодически заходил, помогал, подсказывал. У него был особый метод шпаклевания – примерно в пять слоёв, каждый из которых выравнивался правилом.