Мери Шафран - Летающая в облаках пожизненно

На следующий день мне снова позвонила риелтор:

– Добрый день, Мария. Рада, что новое жильё вам понравилось. Но я по вопросу залога, который вы платили за первую квартиру. Я переговорила с хозяйкой. Она сказала, что вы прожгли её кастрюлю, и потому вычла из суммы 900 рублей.

– Но ведь это была старая посудина! Она столько не стоит! – запротестовала я.

– С этим я ничего не могу поделать. Моя подруга, через которую мы познакомились, передаст вам деньги. – Женщина немного помолчала. – И ещё… Хозяйка рассказала мне о записке, которую нашла в матрасе. Не ожидала от вас такого. Это же уважаемая пожилая женщина. Как вам не стыдно называть её старухой-процентщицей?

Хорошо, что мы говорили по телефону и собеседница не могла видеть моего в момент покрасневшего лица. Я уже тысячу раз пожалела о той записке, но, когда покидала злосчастную квартиру, мне нужно было высказать старухе всю горечь и злость, что скопились в душе, хотя бы на бумаге.

Подругой риелтора была женщина, у которой мы жили с папой в первый месяц в Петербурге. Она позвонила сама и при встрече удостоила меня лишь холодной улыбкой. Я не сомневалась, что старые приятельницы успели обсудить «интересный случай». В подтверждение моих догадок на меня полилась гневная тирада, и всё из-за треклятой записки. Прохожие с любопытством оборачивались, а мне хотелось провалиться сквозь землю.

Когда она, наконец, закончила и отдала конверт с деньгами, я едва слышно произнесла извинения и скорее побежала прочь, в сотый раз ругая себя за опрометчивость.

На следующий день по дороге домой моё внимание привлекла группа ребят. Они стояли на выходе из метро и о чём-то оживлённо беседовали. По телу пробежала дрожь, я не верила своим глазам. Незаметно подкравшись, я настойчиво постучала по плечу парня, стоявшего спиной. Он обернулся и замер в изумлении.

– Маша? Как ты тут очутилась? Привет!

– Я снова тут живу, прямо возле твоего дома… – проговорила я, всё еще не веря, что это тот самый Руслан, с которым мы познакомились пару месяцев назад.

– Да ладно? Как я рад тебя видеть! Нам обязательно нужно встретиться. Дай свой номер.

Я продиктовала, уверенная, что он не позвонит. Мы попрощались, и я зашагала домой, поражённая этой встрече. Как в таком большом городе можно случайно встретиться? В родных краях подобные встречи были в порядке вещей, но там живёт всего 50 тысяч человек. А здесь 5 миллионов!..

Руслан не звонил день, два. Наконец я не выдержала и набрала сама.

– О, привет, Машуля!

– Кто-то говорил, что созвонимся обязательно? – шутя возмутилась я.

– Замотался…

– Ладно, можешь мне не врать.

– А тебя не проведёшь, – засмеялся он в ответ. – Пойдём прогуляемся? Ты дома?

– Да, давай, – едва сдерживая радость, ответила я.

– Диктуй адрес.

Быстро собравшись, я выбежала на улицу. Руслан уже стоял у подъезда. Мурашки побежали по всему телу от одного его взгляда.

– Какая же ты красивая, – восхитился он.

– Правда? – я зарделась от смущения.

– Конечно! Почему, думаешь, я так уставился на тебя тогда в метро?

Он галантно подставил согнутый локоть, и я взялась под руку. Было уже около десяти вечера. Мы отправились в тот самый торговый центр, где были в первую встречу.

– Пойдём посмотрим мне кроссовки, – предложил он. Я кивнула. Мне было так хорошо рядом с ним, что не имело значения, куда и зачем идти.

Отделы уже готовились к закрытию, всюду намывали полы. Мы зашли в ближайший обувной магазин и, пройдя к прилавку, заметили, что беззастенчиво наследили. Консультанты только притворно улыбались – они не имели права делать замечания потенциальным клиентам.

Изобразив скучающие лица, мы отправились дальше. Так мы прошли несколько магазинов. Было неловко и в то же время забавно видеть оставленные нами следы, тянущиеся по начищенному полу витиеватой змейкой. Руслан веселился от души и так ничего и не купил.

Молодой человек вызвался меня проводить. Не доходя до подъезда, мы остановились и с минуту смотрели друг другу в глаза, не зная, что сказать. Повисло неловкое молчание. Так не хотелось его отпускать; что-то подсказывало, что это наша последняя встреча. Он наклонился, словно хотел поцеловать, но я так быстро отвернулась, что трудно было понять, показалось мне это или же нет.

Руслан обхватил меня руками и прижал к себе, да так крепко, казалось, я слышала хруст. Так мы стояли с минуту, затем он отстранился, махнул рукой и побрёл через двор. Я смотрела вслед, пока его силуэт не слился с темнотой.

На работе нас с девочками теперь отправляли на объекты. На первом, в новом, ещё не жилом, доме было очень холодно. Нам выдали одну тепловую пушку на всех; девочки всегда смеялись, что я никак не могла запомнить её название. Я постоянно грелась возле неё и старалась ставить рядом с собой. Помимо отопления не хватало и других удобств: не было ни нормального туалета, ни проточной воды.

На обед мы с Оксаной покупали вкусные булочки со сгущёнкой и салатики. Наша прораб Марина, суровая девушка, проработавшая в компании почти год, любила повторять, что на работу я прихожу поесть: с самого утра жду обеда, да и в целом единственная, кто вечно голодна. Готовить мне просто-напросто было некогда: я возвращалась домой поздно с единственным желанием – скорее упасть в кровать. Жарила уже под ночь замороженные блины с мясом или творогом, заедая сладкими печеньками, и ложилась спать.

Вторым объектом стала просторная квартира на Приморской с видом на Финский залив. Мы с Оксаной часто останавливались возле окна взглянуть на открывавшуюся красоту и поразглядывать шикарно обставленные лоджии соседних домов, мечтая о такой же квартире.

Был ещё и третий объект, где мы работали дольше всего. Новый высокий кирпичный дом выделялся на фоне стареньких грязно-жёлтых построек и хрущёвских панелек. Здесь я впервые увидела на входе консьержа и большие зеркала в лифте. Весь дом был утыкан камерами, на многих этажах шёл ремонт.

Квартира, в которой мы работали, принадлежала какому-то учёному, и наш директор очень гордился этим объектом. Здесь была полная перепланировка, меняли даже межкомнатные стены. С утра до ночи я усердно шпаклевала стены и потолок. С ним было особенно тяжко – безумно уставали спина и шея, и было сложно проводить длинным тяжёлым правилом по потолку, выравнивая очередной слой. Меня также постоянно преследовал страх, что шпаклёвка когда-нибудь свалится мне прямо на голову. Однажды так и случилось – хорошо, что я работала в косынке.

В этой квартире я тоже любила стоять у окна, рассматривая окрестности. Дом располагался в удивительно тихом месте, через дорогу виднелся огромный парк, напоминавший настоящий лес. Справа от дома торцом стояло какое-то старое жёлтое здание. Я часто наблюдала, как на подоконнике последнего этажа сидела молодёжь.