Леонид Вейнберг - Непридуманные истории

Так вот любители грибов приходили и всё разбирали. Себе оставляли только то, что мама могла сама переработать. Мама делала потрясающие маринованные опята.

…

Так вот однажды нас позвал за «Настоящими» грибами подполковник Ливинец. У него был полно приводной ГАЗик – один из первых, и даже с лебёдкой. Короче – все нипочём. Поехали мы на восток за 150 километров от города, где и дорог-то толковых не было. Уже близко к месту мы проезжали деревню в одну улицу, с совершенно разбитой дорогой. Да я совсем забыл сказать, в то время, асфальтированных дорог было не много. И эта деревня была в 20 километрах от асфальтовой дороги. Грунтовка или грейдер, как её ещё называли. Так вот, внутри деревни, видимо из-за того что по этой дороге ездят и грузовики и колёсные трактора и гусеничные трактора, и коровы ходят, эта самая «дорога» была дико разбита. Несмотря на сухую погоду, посередине дороги красовалась бескрайняя лужа, которую мы форсировать были не в состоянии.

Ливинец на своём Газике смело ринулся вперёд… и застрял. Сел капитально, по оси, никакие 4 ведущих не помогли. Вылезли они покалено в грязь, растянули лебёдку, зацепили её за столб и… вытащили машину. Грязные счастливые и довольные.

У нас такой возможности не было. А в деревне на улице был тротуар или что-то на подобие. Брёвна, вбитые в землю одно к другому. Папа промерил ширину тротуара, и оказалось, что Запорожец помещается! Въехали на тротуар и проехали по нему вдоль всей деревни.

Не помню ничего про грибы в этот раз. Помню, что в середине дня погода сильно испортилась, и пошёл дождь. Папа сказал, что не хочет рисковать и ехать по грейдеру 30 километров. И мы поехали домой.

А Ливинец вернулся в часть в среду. Дорога стала непроходимой даже для его Газика.

Ни папа, ни я не были «рыбаками». Наверное, поэтому нам везло с рыбой.

Однажды, капитан Вязгин позвал нас на рыбалку. У него на севере области в 250 километрах от Омска жил брат. Вот туда мы и поехали.

Рыбачить на озере с лодкой и все как положено. С вечера поставили сеть, и часа два плавали на лодке с боталом и гоняли рыбу. Ботало – это такая хрень, типа перевёрнутого кувшина на длинной палке. Когда его с силой засовываешь в воду, Ботало издаёт звук фыррррр. У меня папа не любитель выпить, а Вязгин с братом набрались крепко. Утром, когда все проспались, мы вытащили сеть. В сети оказалось два маленьких карасика. Причём они просто запутались, потому. Что размер ячейки был больше чем карасики.

Брат предложил отвязать от сети центральную часть и походить с ней как с бреднем вдоль берега. Два весла по краям и вперёд. Вязгин дальше от берега, где ему по шею, и я у берега, где мне по пояс.

Первый же заход дал потрясающий результат. Разная рыба – самая маленькая в ладошку, самая большая килограмма по полтора. За один заход килограмм 10 – 15 рыбы. Через полтора часа такой рыбалки у нас было, наверное, 120 – 150 килограммов рыбы. Два огромных мешка, которые не могли поместиться на верхнем багажнике, и один пришлось положить на заднее сиденье рядом со мной. За три часа дороги я провонял рыбой насквозь, и у меня начисто отшибло обоняние.

Наш улов вызвал ужас у мамы, но опять-таки объявление по местному радио осчастливило всех соседей. Мама, правда, отказывалась садиться в машину из-за запаха в течение недели.

А про папу потом говорили, что он привёз с рыбалки полтонны рыбы и двух жареных раков. Жареные раки это я и Вязгин. Вязгин лысый, и у него сгорели лысина и плечи – он ходил по шею в воде. Я сгорел до тла выше колена. У меня пару дней была температура под 40. Я не мог ни стоять, ни сидеть, ни лежать. И меня каждый час обмазывали сметаной, на которую даже Мурзик не претендовал.

Когда мне было 12 лет, меня в последний раз отправили в пионерский лагерь. Пионерский лагерь я очень не любил. Сейчас я вспомнил про пионерский лагерь из-за рыбалки. Как я уже упоминал, я никогда не любил это дело.

Лагерь был всё в том же Чернолучье. Шикарный сосновый бор и все такое на правом берегу Иртыша. Это высокий берег, как нам потом объясняли в институте, из-за Кариолисова ускорения.

В один из дней наш отряд пошёл на утреннюю рыбалку, где-то, наверное, в 5 часов утра, только-только рассвело.

Пришли на берег и все занялись рыбалкой. У меня снастей не было, поэтому вожатый срезал мне палку, привязал к ней леску с поплавком и крючком, насадил даже червяка (сам я трогать червей брезговал). Короче закинули удочку и дали в руки – держи.

Ну, так ведь скучно!

Минут через пять воткнул я удочку в песок. Пошёл, срезал большой толстый кусок сосновой коры перочинным ножиком, и сижу, строгаю кораблик.

Вдруг крик: Чья удочка плывёт? Смотрю, а моей удочки нет, ну значит это моя. Бегу за удочкой, залезаю в воду по колено и хватаю палку. У меня даже мыслей никаких не было по поводу того, что удочка почему-то плыла против течения. Вылез я на берег и просто тащу удочку за собой, а она упирается. Но я как тащил, так и вытащил, а на крючке что-то длинное и толстое. Я кричу: мальчишки я что-то поймал, а сам боюсь это что-то взять. Наш вожатый прибежал и кричит: Ух ты, какой Налим!

Я такую рыбу и не видел никогда. Без чешуи, скользкий. Длинной, наверное, 70 – 80 сантиметров и весом не меньше килограмма.

Ну, вожатый снял налима, нацепил мне нового червяка, сказал молодец, иди, лови дальше. Закинул я удочку…, воткнул её в песок, для надёжности привалил толстыми деревяшками… и продолжил строгать кораблик.

Прошло минут 15 – 20, вдруг крик: Чья удочка плывёт? Смотрю, опять моей удочки нет. Бегу за удочкой, залезаю по колено в воду и хватаю за удилище. Пытаюсь выйти на берег, а удочка сопротивляется ещё сильнее, чем в первый раз. Я кричу: мальчишки я опять налима поймал! Бежит вожатый и кричит: ты не дёргай, мы его сейчас аккуратно…

Вытаскивает аккуратно, а на крючке рак. И не рак, а Рачище – здоровенный, зелено-бурый, ужас. Я никогда таких раков ни до, ни после не видел. Он был размером с лобстера хорошего размера. У нас с собой был огромный чайник, литров на 10, с крышкой диаметром с обеденную тарелку. Вожатый еле-еле сумел запихнуть рака в этот чайник. А леску просто обрезали, так как все откровенно боялись подносить руки близко к раковым клешням. Они были сантиметров по 10 длинной, и рак ими постоянно щелкал. Больше никто ничего не поймал в этот раз.

В 1979 году, у папы на работе подошла очередь на машину – Москвич 2140. Мы поехали получать автомобиль в Южный порт. Само получение машины было достаточно занятным мероприятием. Работники магазина выкатывали автомобиль и давали нам на «проверку». Ну что мы могли проверить? Только совершенно примитивные вещи: все ли есть в наличие, работает ли радио, работают ли указатели поворота и т. д. Тем не менее, так как машину мы не знали, то это занимало добрых 2 – 3 часа. На внутренней поверхности крышки капота мы нашли наклейку на Французском – экспортировано из Советского Союза. Это навело нас на мысль, что машина была предназначена для экспорта и по каким-то причинам её забраковали. Это нас страшно обрадовало, так как мы надеялись, что на экспорт делают лучше, чем для внутреннего рынка. Около 2 часов дня, мы счастливые покинули территорию магазина на новом автомобиле!!!